Каждое утро в учебке, в нашей роте, начиналось одинаково: с истошного крика младшего сержанта Пашкевича: «Рота подъём!» и музыкальный композиции.
Кричал Пашкевич с надрывом, тонким пронзительным голосом — создавалось впечатление, что его либо убивают, либо, что ещё хуже, насилуют в извращенной форме. Наверное его кандидатуру на должность будильника выбрали не случайно: это было такое психологическое воздействие на мозг солдата.
А композиция звучала одна и та же.
В расположении роты был магнитофон «Весна» и одна, (подчеркиваю — Одна) кассета. С альбомом под названием «Фигня», группы «Отпетые Мошенники».
После крика: «Рота подъём!», включался магнитофон и из динамиков, на полную мощность неслась песня: «Люби меня, люби».
Каждое утро, на протяжении сорока шести дней, что я пробыл в учебке, звучало:
«Скоро весна, скоро весна
Скоро эти ночи беспокойного сна
Снова весна, снова любовь
Снова в наших жилах заиграет кровь…»
Нет, песня мне нравилась, у меня на гражданке был этот альбом, и я с удовольствием слушал эту песню, и девчонок приглашал на дискотеках на «медляк».
Но, в течении полутора месяцев, каждое утро, и ещё много раз в течении дня слышать:
«…Ты не одна, ты не одна
Будешь этой ночью без сна
Скоро любовь, скоро весна
Ага!..»
Это тоже, наверное, было какое-то психологическое воздействие. Не знаю.
В других ротах, говорят, с утра Гимн включали или «Прощанье Славянки».
Могли бы хоть изредка меняться кассетами, для разнообразия.
Надоела мне эта песня до чертиков. Долго не мог её слушать. Долго.
Но, как-то потом, через много лет, услышал эту песню по радио, и стало так приятно, так тепло на душе: вроде, как вернулся в то время, в молодость.
«…Люби меня, люби!
Жарким огнём
Ночью и днём, сердце сжигая
Люби меня, люби!
Не улетай, не исчезай
Я умоляю
Люби меня, люби!..»