Искусанного блохами обид,
Изъеденного злобным самолюбьем,
Опять меня задели словом грубым,
Опять от чьей-то наглости знобит.
Крестьянская премудрость ставить межи:
Моё, твоё… От сих мы и до сих.
Когда же встречу боль улыбкой нежной
И полюблю мучителей своих?

Над синей бездной мира,
Как будто бы ничьей,
Водружена порфира
Божественных лучей.
А мы — всего лишь дети,
Забывшие Отца,
В неизречённом свете
Блуждаем без конца.
И знать того не знаем,
Что правды в этом нет,
Что наши души — заем
Под гибельный процент.

Душа освежилась страданьем,
Как вешняя почва дождём.
Прибавилось силы. Дотянем,
Заветное поле дожнём.
Когда бы нас вечно ласкала
Удача ручищей своей,
Нам стало бы воздуха мало,
И мы б задохнулись под ней.