Глухая ночь, лишь дождь скребёт по крыше,
То чуть смелей, затем немного тише,
Она проснулась шорохи услышав,
Намокших листьев клёна у окна.

Смотрела долго в сумрачную стенку,
Уставший мозг проигрывал ей сценку,
В которой дождь выстукивал фламенко,
Да пела в такт гитарная струна.

И непонятно, сон ли явь то было,
Ее звала неведомая сила
Вглядеться в ночь, тянула и манила…
Включив ночник, она пошла к окну.

Слегка отдёрнув толстую портьеру,
Узрела вдруг знакомую химеру,
Того, кому так верила не в меру,
И не простила подлости ему.

А он стоял под клёном золотистым,
В потёртых джинсах, куртке неказистой,
И дождь потоком ливневым, струистым
Стекал с одежды в лужу возле ног.

Он похудел не сильно, но заметно,
И борода, отросшая приметно,
Затёрла контур линий силуэтных,
Напоминавших правильный клинок.

Она стекла дотронулась ладонью,
В душе звоночек дзынькнул старой болью,
И замерев, как статуя, безвольно,
Вновь утонула в бездне карих глаз.

Его улыбка с грустью виноватой
Не осуждать, просившая предвзято,
А лишь понять, что мира постулаты
Им подают по-разному сейчас.

Они смотрели молча друг на друга…
Дождь стих совсем… Тоска же — аферюга,
Заволокла туманом всю округу,
И в нём расстаял тёмный силуэт.

А поутру кокетливая осень,
На небесах окрашивая просинь,
Разогнала туман, что так несносен,
Лишь на стекле остался бледный след…
05.11.2023