Женщина во мне была подавлена долгое время. Они хотели, чтобы я была превосходной на сцене, а вернее такой какой мне говорили быть, а в остальное время я была роботом. Я чувствовала, что меня лишают фундаментальных основ жизни: предполагаемых грехов и преключений, которые и делают нас реальными людьми. Они хотели убрать всю спонтанность из моей жизни и сохранить всё, как можно более заученным и стандартным и выгодным только им. Это было равносильно смерти моему творческому потенциалу, как артиста. Я бы делала кучу творческих вещей тут и там, но моё сердце пока не лежит.