У кого пробуждены духовные потребности, под действием страха Божия и требований совести, у того образуется своего рода чувство, которым он угадывает смысл речей, относящихся к предметам духовной области, хотя бы они облечены были в приточную форму.
Для таковых притча не прикрывает истины, а еще яснее ее раскрывает.

У кого же нет такого внутреннего строя, тот слыша о духовных предметах речь приточную, ничего не понимает в ней.
Но если б и не в приточной форме предложить ему слово об этих предметах, и тогда понял бы он только слова, а сущности дела не уразумел бы: она шла бы наперекор всем его понятиям и представилась бы ему несообразностью, над которой не замедлил бы он и поглумиться.

В этом именно и поставил Господь причину, почему Он говорит к народу в притчах.

У кого есть задаток духовности, тот поймет и притчу, а у кого нет, тому хоть не говори.
«Потому что видя не видят, и слыша не слышат, и не разумеют.. . Ибо огрубело сердце людей сих» (Мф. 13, 12−15).
Между тем способных прозревать прикровенную истину притча не лишила должного назидания: «Кто имеет, тому дано будет и приумножится».