—Моя мама 1915 года рождения. Она была простой рабочей, делала кожу для обуви. Жила долго и помнила все времена. Она мечтала, чтобы я стал актером, потому, что она не могла себе этого позволить. Она не могла даже сапоги купить, чтобы пойти в местечковый клуб. Я был её любимцем, и в день смерти, когда мама умирала, без ног, одинокая, никому не нужная, она в бреду кричала, орала: «Где мой Боря?!»

Знаете, русская публика отличается абсолютно точным пониманием того, что актер или актриса хочет сказать зрителю. Мне здесь интереснее, чем, к примеру, в Америке, где я долго работал. Это вообще не моя страна. Во всем: менталитете, режиме, общении. Я не люблю фальши: правда-значит, правда. У меня не шла профессия, чувствовал себя ненужным, хоть и имел хорошую работу. Но было неинтересно, потому что американцы не слышали, о чем танцую и пою. Поэтому я и вернулся в Россию, и считаю это одним из самых важных событий в своей жизни.

Вспоминаю трогательный случай. Новый год, мороз за 20. Подхожу к подъезду-стоит девочка. Я говорю: «Девочка, ты с ума сошла, иди домой. Ты кто, москвичка?» — «Нет, я из Ростова приехала. Некуда мне идти, ты у меня один». И плачет. И я вижу, как слезы эти падают и замерзают, в стекляшки превращаются, а потом она предлагает мне подарок, маленькую рыбку золотую с бриллиантиком. Я ей говорю: «Может быть, не стоит меня так любить сильно? Все равно я миф. Актер-это миф. Ты не придумывай, что я там что-то могу серьезно». Плачет… И я к таким людям отношусь с трепетом, я преклоняюсь перед ними…