Как родился мой сын Данька. Триллер-червериллер
У нас с мужем 10 лет не было детей.
Сначала мы что-то там кипешились, по врачам бегали, а потом плюнули на все, смирились. И привыкли к мысли, что ребенка нет и не будет. Не будет и не надо, станем жить для себя.
Потом мой покойный отец приезжает как-то из Грузии. А у него там друг молодости, Зурико, большой человек, большой начальник. Тогда он как раз был замом у Шеварнадзе. Накануне в Грузии, в Сванетии, были жуткие сели и оползни, куча народу погибла. Масса детей, которых спасали в первую очередь, остались сиротами. Их тогда разгребали бездетные семьи со всего Союза. И вот отец, поездивши со своим Зурико по детдомам, насмотрелся на этих детишек, приехал и говорит: «Хотите ребенка? Срочно оформляйте документы на усыновление!» Мы с мужем переглянулись, кивнули друг другу и побежали оформлять бумажки. Пару-тройку месцев носились, все в мыле, почти все оформили. Осталась нам самая малость, помню: справки от психиатра и нарколога. Вдруг приходит отец, расстроенный и виноватый. Говорит, что звонил из Грузии Зурико, сказал, что было заседание Свмина. Решили всех оставшихся, неразобранных детей оставить в Грузии. Типа сохранения генофонда нации. Облом был страшный, что и сказать!
А потом было землетрясение в Спитаке. Тоже были сироты, тоже многие усыновляли детей, но мы уже дергаться не стали. Не судьба так не судьба.
Время шло. Детей у нас так и не было. Тут Перестройка прошла, Союз развалился. Украина стала независимой, бардак крепчал…
Я работала тогда в Днепропетровском горном институте им. Артема. Разруха коснулась и горной промышленности, и Высшей школы. Зарплату платили через два раза на третий, когда деньги наконец-то до нас доходили, гиперинфляция сжирала их, нам выдавали горы обесцененных бумажек. И вот в это мутное время завелись у нас в институте экстрасенсы. Завелись тихо, как клопы. Говорили, что они вылечили кого-то из высокого институтского начальства, и оно, это начальство, за копейки сдало экстрасенсам огромный репетиционный зал. Там когда-то институтский танцевальный ансамбль репетиции проводил.
А я работала в это время на кафедре химии. Там, как выражалась моя начальница, завлаб с чудесной фамилией Надутая, на всю кафедру был один диагноз: климакс. Основной состав — тетки-дядьки под жопу лет, каждый со своей кукушечкой, но в целом добрые и прекрасные люди. И вот, стали ко мне наши климактерические тетки одна за другой ходить и убалтывать наведаться к экстрасенсам. Я ни в какую.
— Бубны есть у этих экстрасенсов? — спрашиваю.
— Нету, — говорят.
— Вокруг костра пляшут?
— Не пляшут, — отвечают.
— Значит, не настоящие ваши экстрасенсы. Не пойду!
— Вот, какая ты противная, скептик! Нет, ты послушай, они Валю с кафедры обогащения вылечили, они Пете с Электропривода диагноз сказали…
— Не пойду, не пойду, не пойду, не настоящие!!!
Так они меня, наверное, пару месяцев обхаживали. Безрезультатно.
Однажды утром было прохладно, я тепло одевшись, пришла в институт. А потом жара как ударила, а я одета как на Северный Полюс. А мне после работы надо переться на другой конец города (не заходя домой). У меня очередь подошла к онкологу. Дело в том, что у меня на щитовидке какой-то узел завязался, никто его идентифицировать не хотел. Как потом выяснилось, указание такое сверху было после Чернобыля. Пусть лучше люди дохнут, но статистику портить нельзя! Ну тогда мне об этом не было известно. А было известно, что прийдется мне, укутанной, переться с пересадками на Край Советской Власти по жаре. И так мне этого не хотелось — описать не могу! Естетственно, когда вдруг засунулась к нам в лабораторию очередная климактерическая каедральная тетка и начала меня в очередной раз уговаривать идти к экстрасенсам, я самым решительным образом сказала:
— ДА!!! Уговорили! Иду! (чтоб только к онкологу не ехать; отмазка для самой себя).
Забрала из холодильника свое «вредное» молоко, тепло попрощалась с начальницей и сослуживцами. Сказала, что, может, видимся в последний раз — вдруг съедят меня там… И пошла к этим экстрасенсам.
Экстрасенсы эти оказались очень приятными ребятами по имени Миша и Люда. Люда чуть постарше, ей было лет около 30, а Миша — совсем пацан с пшеничной бородкой — явно для солидности и взрослости. Оба светлоглазые блондины. Я даже сначала думала, что они родственники. Как потом оказалось — ошибочно. Но не в этом суть.
Сидели они в огромном зале с зеркалами и станками для балета вдоль стен. Как сиротки на вокзале. На тот момент они уже окончили прием. Но я, морда наглая, ввалилась к ним. Сказала, что как раз очень хорошо, что они прием окончили, потому что мне от них ничего и не надо. Они как раз перекусить собирались Какие-то пирожки из сумки достали. Я вытянула свое «вредное» молоко, посидели, вместе пожевали. За жеванием раззнакомились, разговорились на всякоразные темы. никакого отношения к медицине, здоровью и прочей фигне не имеющие. Потом я посчитала, что все, пора и честь знать, попрощалась, двинулась к двери… Вдруг Люда меня окликает: «Слушайте, Юля, а мы вот с Мишей не поняли — что у вас за затемнение внизу живота в форме буквы Т?»
Я тихонько поперхнулась от неожиданности… Отвечаю: «Ааа… Это у меня инфильтрат после внематочной никак не расосется!» Они мне и говорят: «Погодите уходить. Мы вам этот инфильтрат быстро уберем, а вот насчет щитовидки ничего не обещаем. Можем, конечно, попробовать, но гарантий не даем.» Я тихо охренела. МЫ ЗА ВЕСЬ РАЗГОВОР НИ ЕДИНОГО СЛОВА О БОЛЯЧКАХ НЕ ВЫМОЛВИЛИ! Тааак! Экстрасенсы-то, видать, настоящие!
Я так осторожно у них спрашиваю: «А во что мне это выльется? В смысле не останусь ли я потом без последних штанов?» Ну, они мне клятвенно пообещали штаны оставить. и со следующего дня я стала на законных основаниях ходить к ним в рабочее время на сеансы. Кстати, надо ли говорить, что наша климактерическая кафедра торжествовала, празднуя свою победу над моим скептицизмом!
Проходила я к Мише недели полторы-две. Инфильтрат тихо куда-то испарился. Я прихожу к нему на один из последних сеансов (на послезавтра у меня назначена командировка в Киев). Выхожу от него — что-то живот разболелся. Дальшше больше! До утра еле дотерпела. Прибегаю утром к ним в полускрюченном состоянии: «Ребята, что вы тут мне наколдовали?! Расколдовывайте взад!!!» Они всполошились: «Да мы ничего, да сейчас разберемся!» Пошаманили надо мной. Через полчаса я уплыла от них — будто ничего и не болело.
Приехала в Киев, столицу нашу дорогую. Хожу по нему и ничего понять не могу: жрать хочется, просто спасу нет! Только поела, через полчаса опять голодная. Целый день ношусь мелкими перебежками — от столовки к столовке и жру-жру-жру… куда лезет — непонятно!
Приехала из командировки. И что-то сомнения меня какие-то взяли. Дай, думаю, к гинекологу сбегаю. На всякий про всякий…
Пришла. Меня сразу на УЗИ и… на сохранение.
Лежу это я себе в больнице, сохраняюсь. И то то у меня не в порядке, то это… И раза два в неделю ко мне экстрасенсы в гости забегают. Сядут, бедолаги, усталые после работы, поболтают немножко со мной, а потом сидят молча с двух сторон, разогретыми соснами дышут, на солнышке греются — отдыхают… Только раз я как-то сижу с ними и чувствую, что не отдыхают они! С двух сторон от них на меня таким жаром фигячит!!! А я-то сдуру думала, что это солнышко так припекает!
А как-то они пришли ко мне и спрашивают: «Скажи, тебе еще колят хорический гонадотропин?" — «Да, говорю, колят.» «Так, надо тебе с ним завязывать!» Я еще глянула на них — нифига себе! Лезут куда не просят! А тут как раз очередной укол мне сделали. Да как мне после него похреновело!!! Все. Больше я на уколы этого гонадотропина (пардон за выражение) не ходила.
А потом они как-то пришли ко мне. Посидели чуток и говорят: «Все. Теперь ты точно ребенка выносишь. Угроза выкидыша миновала. Все у тебя будет хорошо.» И ушли.
Потом, когда уже Данька родился, я пришла к ним, пыталась им что-то заплатить. Они категорически отказались у меня вообще что-то брать. Наотрез. Тоглда я им нарисовала обоим по картине, принесла. Они точно ухватили каждый за свою, ему предназначенную картину. (Я старалась сделать что-то по их характерам, так, как я их восприняла). И видать я очень хорошо угадала, потому что каждый из них прямо вцепился в СВОЮ.
А потом было неудачное кесарево. Занесли мне какую-то заразу, я чуть не опрокинулась от нее. А потом мне вкатали какой-то укол, от которого у меня случился анафилактический шок и остановка сердца, клиническая смерть. Но в высшей небесной канцелярии меня не приняли, выпинали обратно. Короче, много чего было…
Все равно мне было ужасно неудобно: столько люди со мной парились, и все забесплатно. Но наша климактерическая кафедра меня успокоила. Бабы рассказали, что пока я по больницам 9 месяцев валялась, по институту как гром прошел: экстрасенсы Юльке с кафедры химии ребеночка сделали! Народ к ним валом повалил, очереди сотенные! Короче, я им ТАКУЮ РЕКЛАМИЩУ невольно сделала!
А если трезво рассуждать, то скорее всего у меня как раз в это время начиналась вторая внематочная. И волею судьбы эти ребята оказались в нужном месте в нужное время. Как-то, сами того не зная, они нечаянно протолкнули зародыш на нужное место.
А результат? Вон он, уже в армию пошел