***
Никто не властен надо мной:
Ни президент, ни воевода,
А властен почвы перегной.
Я — сын земли. Мой дом — природа.
Жизнь днем одним не наверстать.
Душа с писательской начинкой
Меня покинет, чтобы стать
В пустыне времени песчинкой.
***
Умру, как пёс, но совесть не продам.
Душа отколосится, словно рожь.
Ведь человек, живущий тут и там,
У вас давно зовётся просто: бомж.
Опять устроил в мэрии скандал.
Опять в быту бьюсь рыбою об лёд.
Мне Бог талант не поскупившись дал —
И мир житья за это не даёт.
***
Была весна. Точней, был март,
Когда над талой Камой
Рок, разложив колоду карт,
Зло обошёлся с мамой.
Она войны познала гнёт,
Седою не от возраста
В момент распутицы под лёд
Ушла с вязанкой хвороста.
Воды хлебнула и — ко дну.
Как будто в кадры пробные
Ей дали роль — кричать: «Тону!
Спасите, люди добрые!»
Предсмертный зов её души
Был обречённо-тонущий…
А ветер яростно глушил
Истошный крик о помощи.
***
Какой был грустный листопад,
Когда с ветрами в трении
Уже опавший летний сад
Дал знать о смене времени.
Пришлось и мне, как баш на баш,
В надежде на спасение
Сменить квартиру на шалаш
И жить вблизи Арсеньева.
Я слушал осень, как умел.
Клубился шорох лиственный.
А тот, кто сладко пил и ел,
Был так далёк от истины.
***
Фёдору Конюхову
С тобой на двоих мы прожили сто лет.
Ты набожен. Я же — безбожник.
Ты пишешь картины, но ты не поэт.
А я и поэт и художник.
В быту мы колючи, как ёжик и ёрш.
О смерти не ищем укрытий.
По жизни, мой друг, ты на яхте плывёшь,
А я — на разбитом корыте.