— Выходи, гадина, — кричал благородный рыцарь вглубь пещеры во всю мощь молодецких легких.
— Выходи, скотина, на честный бой.
— Что вы орёте, как скаженный, вы знаете, какая здесь акустика? Я таки плохо слышу в свои годы, но ещё не совсем глухой, так не надо убыстрять процесс, — недовольно отозвалась темнота.
Пещера разродилась крупным драконом. — Вы таки по делу или как обычно?
— Я пришел тебя убить, — решительно заявил рыцарь.
— А то я не догадался, — саркастично отметил дракон. — Ещё один шлимазл думает что он бессмертный…
— Ты порождение мрака, исчадие ада…
— Так вот только не надо озвучивать эти антисемитские ноты. Ты пришел убить меня за то, что я не похож на тебя. Учтите молодой человек, что с такими взглядами вас не примут ни в одно приличное общество.
— Я пришел покарать тебя за ужасные злодеяния, за сожженную деревню…
— Это случилось всего один раз двести лет назад и то случайно, у меня был насморк. Я с тех пор и на глаза-то вам не показываюсь, но вы помните. Я, между прочим, редкий, вымирающий вид, меня нужно беречь и кормить трёхразовым питанием, желательно деликатесами.
— Да уж не глупее тебя, — огрызнулся рыцарь.
— Нет, ну конечно вы правы. Я сам таки боюсь на себя посмотреть. Я гигантское, извергающее пламя чудовище с жуткими когтями и зубами, которые постоянно ноют. Молодой человек что вы с под меня хочите?
— Я бросаю тебе вызов!
— Азохен вей, ещё один малохольный, который наслушался агитацией, или вы пьяны?
— Немного.
— Я так и думал. Ладно. Раз уж ты так хочешь погибнуть в такой чудесный день, то давай биться. Молодой человек, а у вас есть страховой полис? Рыцарь замялся в нерешительности.
— Нету…
— Я так и думал, а что, если вы на минуточку умрёте? Кто за вас будет кормить семью? Могу посоветовать вам за небольшую плату оформить у меня полис.
Передумал уже? Милейший, у меня вообще дел-то полно. Не хочете, так и не будем. Сегодня умирать необязательно.
Рыцарь задумался на пару мгновений.
— Но меня же готовили. Каждый день меня учили владеть мечом и ненавидеть тебя. Все эти годы я жил лишь ради нашей встречи.
— А почему вы так уверены, что вас готовили к победе? Сколько ваш отец уже на троне, лет пятьдесят?
— Около того.
— И вы у него какой по счету сын?
— Одиннадцатый.
— А что случилось с предыдущими десятью?
— Ты их убил.
— Ну… улавливаете ход моих мыслей? Итак, король отправляет своих сыновей по очереди на безнадежную битву, едва они достигают совершеннолетия. Как ты думаешь, почему он так делает?
— Потому что ты монстр, проклятое создание…
— Хватит плеваться пропагандистскими штампами. Подумайте своей головой, а не тухесом. Твоей отец — одержимый властью маньяк, а ты — адиот, фактом своего существования его власти угрожающий.
— Ты хочешь сказать… Да, нет. Этого не может быть. Ты лживое животное.
— Шоб да, так нет. Вы молодой человек не видите картину маслом. Мною можно запугивать крестьян, оправдывать милитаризм, инфляцию и неудачи в экономике. И я отлично справляюсь с устранением претендентов на трон. Поверь, твой папа таки ценит меня гораздо больше, чем тебя. Именно поэтому на Новый Год, Пасху и День Труда он присылает мне сто быков, сто баранов, бочку вина и двух девственниц. Ах, какие это женщины… цимес мит компот… Правда, я не понимаю, зачем он шлет мне баб? Что, по мнению старого извращенца, я с ними делаю, учитывая, что человечиной я не питаюсь и ему это прекрасно известно?
— И что же ты с ними делаешь? — ужаснулся рыцарь.
— Что, что. Селю, таки, в соседней долине. У них там что-то вроде феминистского колхоза. Растят репу и коноплю.
— И как же теперь быть? Обратно мне никак нельзя.
— Вам, рыцарь, нужно эмигрировать. Так поступили мои родственники, один я шлимазл решил, что это моя родина.
— Но куда? Языками я не владею и умею только быть героем.
— Хммм. А ступайте в долину к феминисткам. Им там точно мужские руки не помешают.
— А они меня не выгонят?
— Молодой человек, что вы так нервничаете, там, где много женщин, всегда найдется место для такого агройсе рыцарь как вы, я гарантирую, все у вас будет нормально.
— Уговорил. Показывай путь.
— Давай только по рогу вина на дорожку, а то ещё потом скажут за меня, что я не великодушен.
— Слушай, дракон, а ты, оказывается, отличный мужик!