Натянут бархат ночи на фонари.
Из чёрных дыр небесных сочится бездна.
Смывает сонный город с фасадов грим
и лязгает зубами дверей железных.
Душа-калека бродит среди дворов,
тоску врачуя мёдом бетонных сотов.
На побледневшей коже — стигматы слов,
и мысли, ускользая, летят высо’ко.
Луна течёт по стёклам слепых окон'.
Вползает вязкий сумрак в дверные щели.
Теряется сознанье среди веков
в звенящих завихреньях невозвращений.