Помню дом твой маленький у реки,
По весне там сакура, вся в цвету.
На воде вишневые лепестки…
Как ждала ты, когда я к тебе приду.
Обнимала страстно и горячо,
Кимоно сползало на пол волной…
Под мерцанье маленьких светлячков.
Ты шептала нежно: «Любимый мой».
Безрассуден был я и, верно, глуп.
Все найти хотелось какой-то рай
На земле. Собрался однажды в путь
И небрежно бросил тебе: «Прощай!
Уезжаю, может быть, навсегда.»
И тебя я обнял в последний раз.
Ты сказала тихо: «Я буду ждать»,
Вытирая слезы украдкой с глаз.
Дни летели, месяцы и года…
Рай искал я в женщинах, звоне сен,
Обходил селения, города.
И грустил, особенно по весне.
Расцветала сакура… и искал
От потерь забвение я в сакэ…
Уплывали также, как прежде, вдаль
Лепестки вишневые по реке.
И когда я понял, что рая нет,
Возвратился в маленький старый дом,
Весь седой от горьких бесплодных лет,
И с котомкой тощею за спиной.
И пронзила сердце вины игла…
И весной, и в стужу, и в летний зной
Ты ждала меня, до сих пор ждала.
И обняв, шептала: «Любимый мой».
Светлячков мерцание, день утих.
Мы лежим, и ясно мне всё без слов:
Рай — в объятиях, нежных губах твоих.
Рай — твоя, простившая все, любовь.