Мне не больно. Поверь, ничуть. Я не буду тебя держать. Уходи, только я прошу — без истерик и глупых сцен. Мне не больно. Прошу, поверь, я не стану тебя искать, не завешу твоим лицом пустоту одиноких стен.
Ты не идол и ты не бог, не священный прекрасный лик, на котором играет свет сквозь витражный цветной узор. Я не твой персональный раб, мне не страшен твой гнев и крик и не страшен в твоих глазах молчаливый немой укор.
Неужели считаешь ты, что я ввек не смогу забыть твоих чуть суховатых губ и прозрачных морей в глазах? Так наивно мечтаешь, — ха! — что ночами рыдать и выть буду я, вспоминая то, как мы плавали в небесах. Это глупо, пойми сама — ты никто для меня теперь. Звать — «никак» и живёшь — «нигде». Не грусти, ma rie, прощай. Ну, а если какой кретин будет лгать обо мне — не верь. Одиночество — мой экстаз. Только мой — персональный — рай.
Мне не нужно курить «Pall Mall», пить «Camus» или слушать блюз — я нисколечко не пижон и на публику не грущу. Для картин и стихов своих я найду превосходных муз, и в их лицах твои черты не искал я и не ищу.
Меня радует щебет птиц, лёгкий ветер и гул машин, запах выпечки, смех людей, вкус вина и чуть острый сыр. Тебя нет, тебя нет нигде! Ни в винтажном ряду картин, ни в кино, ни в обрывках фраз — ты ушла, подарив мне мир.
И когда ты ушла, в душе не остались ни шрам, ни швы. Я свободен, и жизнь теперь — это лёгкий и сладкий сон.
Но всего лишь один вопрос не выходит из головы — почему я лечу с моста на бездушно-седой бетон?