Перелески, холмы, задыхается конь,
без дорог, напрямик
мчит весёлый гонец,
пот солёной корой застыл на лице,
он сменил пять коней,
пять коней, пять коней.
Сбросил кованый шлем,
бросил кожаный щит,
меч остался в полыни,
копьё — в ковылях,
лук бухарский в песках Муюнкумов
лежит.
И ржавеет кольчуга в хлопкOвых полях.
Только знамя в руке!
Полуголый гонец
знак победы — багровое знамя —
не бросил.
Это знамя дало ему
семь коней,
семь коней,
семь коней,
тонконогих и рослых.
Это знамя поило айраном его,
на привалах валило под ноги баранов,
беки жарко дарили ему —
ого-го! -
лучших девушек, плачущих,
но не упрямых!
Но упрямый гонец на привалах не спал.
«Славься город, прославленный арыками!..
Поздравляю с победой!..»
Тогда он упал,
закрывая скуластую морду
руками…
Ваша радость, народ, —
это слава его!
Пусть о нём говорят на орлиных охотах.
Слава!
Слава гонца
громче славы бойца,
где-то павшего без вести за свободу.
Подарили ему арабчат и рабынь,
если хочешь любую, а хочешь — троих!..
Он молчал, обнимая свою рябую
и детей босоногих, чумазых своих.
…Тише, люди!
Хрипит, задыхается конь.
Без дорог, без сапог, огибая кишлак,
Мчит угрюмый гонец,
он ушёл от погонь.
На копье раздувается
чёрный флаг.
Флаг жалеет его — не спеши,
не спеши
головой отвечать за бесславный конец!
За измену аргынов!
За трусость паши!
Разве ты виноват,
что ты чёрный гонец?
Разве ты виноват?..
Враг идёт в Бесшатыр.
Он стотысячным топом линчует аулы,
пот съедает глаза, конь хрипит.
О батыр,
лучше б ты под копьём умирал
ясаулом!..
Ты хотел,
так хотелось быть красным гонцом!
Перед жёнами, матерью, перед отцом
ползать, плача от счастья,
дары принимать!..
Прячься, глиняный город!.. Умри, моя мать!..
Дед, кончай свою долгую жизнь, не тяни,
пока честен, влетай в своё небо стрелой.
Жёны, жёны, бросайте детей со стены!
Пейте яд! Обливайтесь кипящей смолой!