Есть дети человека — человечки.
Они смешны, невинны до поры.
Одни возьмут смычки, палитры, свечки,
другие — плети, чарки, топоры.

Они улыбчивы, наивны, большеглазы,
похожи на рождённого Христа.
Но в них уже таланты и заразы,
уродство предков, предков красота.

А рядом птенчики, ягнята, оленята,
щенята, молодой берязнячок.
Всё было добрым, маленьким
когда-то,
потом попалось к горю на крючок.

И вот пропитые, разваленные люди
терзают в драках подранных котов.
От курочки любимой — кость на блюде,
от рощ берёзовых — остатки угольков.

О, взролость подлая, мой враг неодолимый…
Опять всё детское растоптано во зле.
А голод чистоты неутолимый
растёт как бунт, как семечко в земле.

Есть детсткость превратившаяся в зрелость,
не потеряв свой радостный полёт.
Такими увидеть близких мне хотелось.
Ребёнок светлый в нас да не умрёт!

Христос, уснувший в деревянных яслях,
на древе крестном смертным сном уснёт.
В младенце каждом рассмотреть бы ясно
рожденье в Вечность, от земли исход.