Унылый вид осеннего пруда,
Ракита в наготе к воде склонилась,
Напомнив, что последние года
Живу я и дышу под Божью милость…
Что крона так же выцвела листвой
И стать равна надломленному дубу,
Кора, из бесконечно молодой,
На ощупь стала высохшей и грубой.
Тот первый поцелуй — как блажь души,
Признание, казавшееся глупым.
Я тут же вырвать с корнем поспешил
Из памяти податливые губы.
Как шепотом чужим, сказав прощай,
Я канул на пол века в неизвестность.
Теперь, когда на яркость обнищал,
У осени прошу:" Верни мне нежность!
Позволь мне обрести и целовать
Изгибы губ, зовущих в лоно сказки!
И я смогу в стихах нарисовать
Любовь к своей желанной в лучших красках!"
А осень тихо молвила: «Мне жаль…
Мечты твои несбыточны, поэт.
На памяти замком висит печаль:
Возврата в юность не было и нет!»