I
Помолчи немного, когда слова
прилипают к нёбу, забив гортань.
Ну куда ложиться в такую рань,
когда солнце село едва-едва.
Лечь. Упорно считать, как овец, грехи.
Выть по-волчьи, ведя идиотский зож:
Не курить, не пить, не читать стихи
и не думать о том, что чего-то ждёшь.
Помолчи тогда уж и обо мне:
Я в тебе. Я молнией шаровой
опалю углы, на пустой стене
угольком нарисую портретик свой.
А когда я сожгу твой постылый дом,
я замру, согревая тебя внутри.
За свободу меня не благодари.
Помолчим вдвоём.
II
Тяжелеет снова твоя ладонь,
предвещая жар, и озноб, и боль.
Превращается в золото, только тронь,
повседневный хлеб, и вино, и соль.
Вот они — дары жестоких богов
/не умеем просить на их языке/-
золотое молчание вместо слов,
золотое кольцо на твоей руке.
Отнеси его на пустой алтарь,
пусть небесный мытарь его учтёт.
Подари мне солнечный блик — янтарь,
оплети в серебряный лёд, —
пусть стекает по пальцам и по груди.
Золотой сентябрь прогорит дотла.
Помолчи пока ещё, подожди, —
пусть остынет злая его зола.
А когда самый первый, пуховый, снег
упадёт — перетрётся времени нить —
насовсем, навсегда приезжай ко мне.
Будем говорить.