Сегодня 1 Сентября-День знаний. А раньше это было просто начало очередного учебного года в школах. Обычно это был жаркий солнечный день и дети с портфелями и букетиками местных цветов, обернутыми газетой, стайками собирались на школьном дворе. В основном, детвора, от первоклашек, которые «первый раз в 1 класс», до выпускников, были одеты в парадную школьную форму: девочки в платьях с белыми фартуками и бантами, мальчики-в костюмах и белых рубашках. В конце 50-х- начале 60-х трудно было со школьной формой- шерстяными платьями и фартуками для девочек, и костюмами для мальчиков- форма была из толстого серого сукна: пиджак в стиле «френч», брюки и фуражка. Потом, на смену серой мальчуковой форме, пришли более легкие костюмы из брюк и курточки типа ветровки.
А, так как я с детства была пышкой, и готовое платье подобрать в магазине для меня в магазине было трудно, пару раз мама сама шила мне платье для школы. А вообще-то, мы с бабушкой за полмесяца до начала занятий в школе, ездили в Ростов-«одеть и обуть Людочку».Бабушка пекла пироги и пирожки, складывала их в плетеную из хвороста двуручную корзинку, дедушка упаковывал в газеты и обматывал, увязывая как на почте, мешковиной вяленую рыбу собственного производства, и обязательно-бутылку подсолнечного масла. Бабушка клала деньги в карман, пришитый к трусам, застегивала булавкой и мы с нею, провожаемые вечером папой или дедушкой на пристань, садились на ОМ, и утром, часов в 7, уже звонили в квартиру дедушкиной сестры Любови Ивановны Филипповой на втором этаже старого дома на ул. Донской, 49, направо от Газетного. Вручив гостинцы и позавтракав колбасой с фирменной б. Любиной баклажановой икрой, запив чаем, бабушка брала меня за руку и, крепко держа не выпускала ни на минуту-чтоб не потерялась. Моя бабушка хорошо знала Ростов, потому, что там родилась и росла .Ее родители, дядя по матери, контуженный в 1914 г на войне, и четверо младших братишек-сестренок жили в коммунальном доме во дворе тоже на Донской, но по другую сторону от Газетного. К концу дня, оббегав нужные магазины, уставшие, не чуя под собой ног, увешанные свертками с покупками, мы с бабушкой возвращались к родне. И вот тут-то начиналось самое неприятное-повторная примерка купленной одежды и обуви-осеннего и зимнего пальто, туфлей, ботинок… На улице и в комнате пекло, а я такая в зимнем стою… Отдохнув и прихватив с собой отдельно упакованный сверток с гостинцами, мы шли в гости к бабушкиной подружке детства-Тоне Русаковой,-одинокой гостеприимной женщине. Иногда оставались у нее ночевать-до сих пор помню желтую верандочку со столиком и топчаном, на котором я засыпала, пока подружки детства предавались воспоминаниям о пережитом. А пережито было немало-ГОЛОД…Как они, девчонки, торговали кипятком на рынке, как ездили по хуторам, меняя на продукты всякую галантерейную мелочь: нитки, иголки, булавки. Как возвращались с обмороженными пальцами… Наутро бабушка будила меня, чтобы пробежать по продуктовым магазинам, а Тоня уговаривала оставить меня поспать, пока та не вернется. Но я не могла пропустить шанса выпить молочного коктейля в магазине «Молоко» на углу Энгельса и Ворошиловского, съесть «пломбир» и «ленинградское» и запить все это раз пять крем-содой из автомата. Поэтому с удовольствием составляла своей бабушке компанию. Вечером, провожаемые мужем бабушкиной золовки или сыном, мы садились на пароход, и в каюте 4-го класса, а точнее-в трюме, ехали всю ночь домой.
Потом у меня было красное с черным рисунком вельветовое платье, которое я носила с фартуком. В августе, перед 10 классом, из уцененной темно-синей шерсти, известная модистка — портнихе Маркьяновна, сшила мне шикарное форменное платье с воротником-стойкой и четырьмя бантовыми складками. Фартуки к тому времени я уже сама себе шила, а подворотнички мама «выбивала» на машинке.
А когда мои девчонки пошли в школу, я шила им и фартуки из гипюра и прошвы, и юбки, и новогодние костюмы. Но всё это делалось за 2−3 дня перед событием-когда посещало вдохновение.
Вот такие воспоминания посетили меня в первый учебный день для всей нашей страны.