Везде от Нила и до Яузы в объятьях серо-бурой тины
Мы тащим, как барон Мюнхгаузен себя за патлы из трясины,
Не верим в тяжесть ситуации, боясь принять исход унылый,
Сопротивляясь гравитации с наивной распоследней силой.
И пусть суставы не сгибаются, мы побеждаем в поединке,
Над камышами поднимаются уже разбухшие ботинки,
И мы почти летим счастливые и на ветвях ворон считаем,
И корчим рожи некрасивые и смело в облаках витаем,
Отважно с вихрями сражаемся… скажи, кому какое дело,
Что мы всегда освобождаемся, внизу своё оставив тело.

Развевается как рубаха пустота на сыром ветру,
Ствол древесный органом Баха к небу тянется поутру,
Иоганна услышав гаммы, где ликует незримый царь,
Притворилась природа храмом, охраняющим свой алтарь,
Благодатью сияет жгучей, ей обязана жизнью всей…
Вздрогнет ельник в тени колючей, озираясь, как фарисей.
Свет меняется постоянно, и цветы на ветвях куста
Распускаются, словно раны окровавленного Христа.

Не верить в гороскопы и пророчества,
Бояться поскользнуться на ковре,
И старческим дрожащим мелким почерком
Недели отмечать в календаре,
В конец срастись со старыми привычками,
Заговорить с надгробьями на «ты»,
Зато бояться подходить со спичками
К коробке древней газовой плиты.
Не пачкать рта, ни сплетнями, ни ропотом,
Знакомый голос слушая, краснеть…
Он говорит тебе почти что шёпотом,
Что ты ещё успеешь постареть.
Оттенки цвета видеть одинаково,
На отраженье больше не ворчать,
… показать весь текст …