Только глазами ребёнка можно увидеть жизнь без прикрас, зализывания и причёсывания.
Есть у меня подружка, первоклассница Вероника.
Вывалила её мамка, что называется «на свет Божий» на руки своей старшей сестры, такой же как, и она сама аморальной девицы, с одной лишь разницей, души в Вероничке не чающей, и свалила на все четыре стороны.
Так и росла Вероника в прилагаемых жизнью обстоятельствах.
Тётка её, Надюха, хоть и была женщиной добрейшей и очень трудолюбивой, частенько уходила в запой и таскала за собой девчонку по местам не злачным, но для ребёнка непристойным. С ранних лет ушам малышки были знакомы и брань, и отборная матерщина, и бородатые анекдоты, и женские откровения. Воспитываясь в таких условиях, девочка росла донельзя раскрепощённой и пытливой, и что называется, была без тормозов. Но её безгрешная душа была бесконечно доверчивой, доброй и отзывчивой на внимание.
Наденька, так называла её Вероника, в перерывах между запоями пахала, как танк тридцатьчетвёрка, чтобы заработать на хлеб с маслом и на то, что нужно человечку в семь лет, чтобы не чувствовать себя хуже других ребятишек. Девочка мало чем отличалась от своих сверстников, но все же получала от мальчишек тумаков, за так называемый социальный статус. Но благодаря Наденьке, которой стоило появиться в классе всего только раз, подоткнув юбку и уперев в бока свои крупные натруженные кулаки, задирать её перестали. В благодарность за Наденькину «крышу» Вероника закончила первый класс круглой отличницей, с лучшим знанием английского.
Пока мать, тётя и подруга, в одном флаконе лопатила землю, мела дорожки, мыла полы и таскала на себе мешки мусора, Вероника была предоставлена свободе действий и частенько хаживала по кабинетам администрации.
Мне всегда было интересно, как и чем живёт это голубоглазое женское подобие. На все задаваемые мною вопросы, она отвечала легко и свободно, не задумываясь о том, а нет ли в них какого-либо подвоха.
Однажды, сидя напротив меня, Вероника похвалилась:
— А у меня кошка есть. Её Муся зовут. Мне Наденька Мусю подарила.
— Да, ты что? — сделала я удивлённое лицо.
Стыдно, но сие заявление удивления совсем не вызывало. Но искренность и честность моей маленькой собеседницы подкупали меня настолько, что от общения с ней, даже когда времени на разговоры совершенно не было, отказаться я не могла.
Вероника, налегая на стол своим щупленьким телом, заговорщицки, придвинув поближе ко мне своё личико, продолжала шептать:
— Я её так люблю, и даже кормлю её со своей тарелки. Она красивая и маленькая. —  девочка наклонилась ещё ближе и я, поняв, что сейчас мне поведают секрет секретов, потянулась навстречу
-Только она уже рожала. — запросто заявила Вероника
-Ты же говоришь, что она маленькая? — задала я первый пришедший на ум вопрос.
— Да, да! Я сама видела! Муська бедная даже обосралась. — девчушка в мгновение откинулась на спинку своего стула так резко, что кудрявые белокурые волосы вскружили воздух.
Не успела я понять, что суть секрета мне уже изложена, как Вероника громко и безапелляционно заявила:
— Да, нафиг надо, так рожать! Штоб обосраться!
В это мгновение снизу донёсся зычный ор:
— Вероника! Мать твою! Где тебя носит?
Я только и видела сверкнувшие в дверном проёме тапки и слышала дробный стук детских ножек, сбегающих вниз по лестничному маршу.