Великие русские чудаки
Среди людей творческих профессий чудачества и эксцентричность — дело обычное. Но вот среди людей военных, тем более — представителей военной элиты, такое трудно себе представить. Тем не менее, и в армии, с её жёсткой дисциплиной во всём, включая внешний вид, имелось место для нетривиального самовыражения.
Великий полководец Александр Васильевич Суворов, неприхотливый в быту человек, привыкший терпеть неудобства и скудость жизни в длительных военных походах, отличался большой оригинальностью как в поведении, так и в одежде.
В частности, Суворов любил появляться на людях в исподнем, но при орденах. Причём статус этих людей не имел значения, и те, кто не знал привычек знаменитого полководца бывали шокированы.
Суворов не терпел официальности, делая исключения лишь для императрицы. Пожалованную ему Екатериной II роскошную шубу он никогда не носил, но возил её в санях и надевал только перед самым дворцом, демонстративно отдавая дань этикету.
Часами он никогда не пользовался, утверждая, что солдат должен знать время и так, а в поход часто велел выступать с первыми петухами, и сам же кукарекал в ночи вместо них.
Армейские реформы Павла I и особенно изменения в фасонах мундиров не нашли сочувствия у многих военных. Суворов не стеснялся показывать своего к ним отношения перед лицом императора. Демонстративно долго усаживался в карету, цепляясь наискось прикреплённой сзади шпагой (до реформы она висела сбоку), неправильно надевал треуголку во время павловских разводов караула, которые считал излишне театрализованными. Во время церемониальных маршей бегал и суетился между взводами шагающих солдат, что-то бормотал и крестился. Такое эпатажное поведение, однако, имело целью показать новому императору, что его нововведения неудачны и служить после них Суворов не хочет. И надо сказать, своего он добился. Генералиссимусу разрешили вернуться в отставку.
Александр Васильевич очень ценил поэзию, сам «слагал вирши» и даже заставлял своего управляющего составлять отчёты в стихах. Прекрасно понимая, что сам особого таланта не имеет, он поддерживал поэтов материально, в частности пожизненно выплачивал пенсию поэту Е.И. Кострову — первому переводчику «Илиады».
Известно немало изречений великого полководца, некоторые из которых стали бессмертными крылатыми выражениями, например: «двум смертям не бывать, а одной не миновать», «стреляй редко, да метко», «воюют не числом, а уменьем». И даже в быту некоторые высказывания актуальны по сей день: «держи голову в холоде, а ноги в тепле» или «скорость нужна, а поспешность вредна».
Сам Суворов, за пятьдесят лет своей военной службы не потерпевший ни одного поражения, считал себя прежде всего русским солдатом, о чём не забывал напоминать всем, кто выказывал ему особое почтение. Не случайно на скромном надгробии его в усыпальнице Благовещенской церкви Александро-Невской лавры написано всего три слова: «Здесь лежит Суворов».
* * *
Великий русский флотоводец Фёдор Фёдорович Ушаков, как и Суворов, не знал поражений. Главным военным событием его жизни стала победа над турецким флотом. Разбив его, адмирал обеспечил России выгодный Ясский мирный договор, закрепивший за Россией Крым, Кубань, и позволивший защитить Грузию.
Всю свою жизнь Фёдор Фёдорович отдал военной службе и не нашёл времени для обзаведения семьёй. В преклонные годы, будучи в отставке, он выкупил деревню Алексеевку и скромный дом недалеко от Санаксарского монастыря в Мордовии, где прожил остаток жизни. Всё время пребывания на пенсии адмирал ревностно исполнял христианский долг — занимался благотворительностью. На его средства была восстановлена пришедшая в упадок обитель, где служил игуменом его родной дядя Иван (преподобный отец Фёдор, в прошлом тоже офицер) и усердно молился, так же как и его именитый современник Александр Васильевич Суворов, отличавшийся набожностью.
И вот этот выдающийся военный, известный не только морскими победами, но и личной отвагой и смелостью в боях, тоже оказался памятен современникам странностями и чудачествами. В частности, Ушаков, по свидетельству очевидцев, «при виде женщины, даже пожилой, приходил в ужасное замешательство, не знал, что говорить, что делать, стоял на одной ноге, вертелся, краснел».
Ужас наводили на Фёдора Фёдоровича не только женщины, но и… тараканы, которых он очень боялся и совершенно не переносил. Вспыльчивый от природы, строгий с подчинёнными, он был в полной зависимости у камердинера своего, Фёдора. «Когда Ушаков сердился, Фёдор сначала молчал и отступал от него, но потом сам возвышал голос и кричал на своего командира. Ушаков спешил уйти и не прежде показывался из кабинета, как удостоверившись, что гнев Фёдора миновал».
За заслуги перед государством и праведную жизнь адмирал Ушаков был канонизирован православной церковью в лике праведного воина. Его высокопревосходительство и высокопочтенный боярин флота скончался в возрасте 74 лет и был похоронен на территории восстановленного им Санаксарского монастыря. Там и покоится его прах по сей день.