мир балета полон интриг, подстав, унижений и всевозможных разнокалиберных пакостей. И агрессорами зачастую выступают дети, едва достигшие 10-летнего возраста.
— Николай, хоть раз у Вас была мысль — сделать гадость?
— Зачем?!?
— Но Вы же росли в этой атмосфере, все так поступали.
— Я заходил — для них уже гадость была. В Большом театре замечательный стишок: «У меня сегодня радость — я всей труппе сделал гадость!»
______
Ведущей телепрограммы «А поговорить?» Ирине Шихман, которая приехала на экскурсию в академию, «повезло» стать свидетельницей дежурной «шалости» будущих звёздочек российского балета: коварный аноним облил чернилами учебники и казённую пачку одной из учениц. На вопрос о самых распространённых методах вредительства в балете, Николай рассказал о том, какому испытанию подвергся его одноклассник, и с чем лично он столкнулся в стенах балетного училища.
«Самое страшное, что я видел (это такая распространённая практика) — моему однокласснику на конкурсе намазали Финалгоном нижнее балетное бельё. Это незаметно поначалу, но когда начинаешь разогреваться — это страшная боль. И это не отмывается. Он орал так… Он пошёл танцевать, станцевал тур, потому что это был конкурс… Это было чудовищно. И это дети делают, понимаешь? Я такого в жизни видел очень много.
Первое, с чем я столкнулся в Московском училище — родители моих одноклассников написали в КГБ, что они не верят в то, что я мальчик. Что таких способностей у мальчиков не бывает. И они требовали медицинского освидетельствования. И чтобы их детей избавили от общения с уродом. Вот такими словами. А так как это было написано в КГБ, директор школы не могла на это не отреагировать. Была медицинская комиссия, где должны были проверить, есть у меня второй орган или нет. Это мне 13 лет, чтобы понятно было. Мама очень грамотно мне объяснила, что меня ждёт. Я, если честно, не понял. Я постфактум, когда чуть повзрослел, напомнил ей об этом, и она рассказала, что это было. И я должен был учиться с детьми этих родителей ещё пять лет. И я пять лет это всё хлебал».