По утрам мама требовала от меня одного: «Не трогай меня один час!». Мне это казалось странным, диковатым. Ну как же — утро, радость, целый день впереди. Хочется болтать и шутить. Я был веселым юношей. А маме нужен был час — сидеть молча, пить чай, неторопливо курить.
Прошли годы. Утром мне нужен час. Очень нужен. Быть одному. Чтобы не трогал никто. А лучше вообще полтора. Это время я счастливо провожу, бегая в парке. Молча. Безо всяких наушников и музла.
Мне кажется, всякому человеку за тридцать нужен утренний час. Когда его лучше не трогать. Не знаю, может виной тому биохимия, повышенный уровень кортизола в ранние часы. Может, после сна вообще многое бесит.
Но мало у кого есть этот happy hour. Детей надо в школу, самому на работу, рядом ходит жена, что-то зудит. Или женская версия: детей надо в школу, самой на работу, рядом ходит муж, его давно пора бы убить.
Поэтому утром все так кричат на детей: «Что ты копаешься! Сколько, блин, можно!»
Дети плачут, утро испорчено, жизнь под откос.
И решения нет. Кто даст этот час? Целый час! Хрен вам. В гробу насладитесь покоем.
Утром в метро лица такие, будто у людей отняли последнюю надежду. Если бы в вагоне появился вдруг Ургант с бодрыми шутками, все бы его забили телефонами до смерти. «Без тебя тошно, гад!».
Все едут угрюмо. Все ненавидят — соседа, вагон, метро, этот город, работу, страну, да и планета тоже говно.
Только юноше с девушкой в углу хорошо, целуются и хихикают. Ничего, ничего! Недолго смеяться. Будет вам скоро за тридцать, вот я погляжу на вас утром, придурки.