Ma chеre amie… (зачёркнуто три раза),
А ниже —
Машенька! Родной мой человек…
(Потом ещё зачёркнутая фраза),
И с новой строчки:
Вот и первый снег…
Такой же, как когда мы повстречались,
(Да неужели правда, а не сон?)
Как хорошо, что Вы тут не остались!
Как принял вас «Туманный Альбион»?
Здесь очень холодно, пустуют мостовые,
На Невском кучи недоубранной листвы,
Нет света, и
матросы — постовые
Жгут мебелью и книгами костры.
Продукты дороги, наглеют спекулянты,
Разграблены и брошены дома,
И даже кажется — бесстрастные атланты
Ещё немного,
и сойдут с ума.
И небо серо, и гранит, и крыши,
И словно Стикс — бесцветная Нева…
И слышится — наш город еле дышит
Лишь первым снегом, выпавшим с утра.
Здесь только тени — это же не люди!
Бог свергнут, и на белый пьедестал
Они воздвигли памятник Иуде!
(Но он и десять дней не простоял).
В Сибири — чехи, на Кубани — наши,
Но сколько же отдать придётся сил,
Чтоб пьющих кровь
как из бездонной чаши
Создатель наш когда-нибудь простил!
Вы верно знаете, (газеты раструбили)
Мы новости не слышали страшней —
Царя плебеи всё-таки убили,
А вместе с ним —
царицу и детей…
Живём надеждой — человек бесценен,
И мир нам Богом не напрасно дан,
Совсем недавно был подстрелен Ленин,
Жаль, в голову не целилась Каплан.
У нас здесь тоже был похожий выстрел —
В Урицкого стрелял то ли кадет…
Вы слышали быть может —
Каннегисер,
Есенинский приятель и поэт?
А Каппель — умница, теперь уже в Казани,
Отбил у красных золото страны…
Ах, Машенька, да живы ли Вы сами?!
Как я скучаю… как Вы мне нужны!
Не в моде офицерские шинели,
Солдат штыком пырнёт за аксельбант…
Тут скоро петербургские метели
Оправят снегом город — бриллиант
Такой любимый, строгий и прекрасный,
В котором Вы мне посланы судьбой…
Теперь он Петроград
с приставкой «красный»,
Без Вас холодный, грубый и чужой.
Дойдёт ли весточка, прочтёте ли записку,
Иль затеряется, как прежние, в пути…
…Приказ Дзержинского —
расстреливать по списку
Всех офицеров, что смогли найти.
Прощай, удача, кончилось везенье,
Беззвучны кадры синемы Люмьер,
Когда пришли за ним
под воскресенье,
Подвёл осечкой верный револьвер…
В Святом Кремле осели отщепенцы,
Как им тогда казалось — на века…
…Её корабль потопили немцы,
Его забили до смерти в ЧеКа.