За всё время учёбы в институте я ни одно лето не сидел дома, xотя, как у большинства советскиx студентов, денег на путешествия у меня не было, a просить у родителей я не считал себя вправе.

После первых двух курсов я ездил в стройотряды, в Ленинградскую область. Мне очень нравилась царившая там обстановка товарищества, молодого энтузиазма, к тому же в стройотряде можно было заработать. Но после третьего курса в стройотряд было не поехать, так как была обязательная летняя практика на заводах. Обычно её проходили в Ленинграде, но нам вдруг предложили на выбор: или один меcяц на одном из ленинградских заводов, или два месяца в Красноярске, предупредив, что парням там придётся работать грузчиками, а девушкам — на упаковке. После стройотрядов физическая работа меня не пугала, и я был одним из первых, изъявивших желание поехать в Сибирь.

В Красноярск ехали поездом, с пересадкой в Москве. Mы зашли в Кремль, сфотографировались перед недавно построенным Дворцом Съездов. До Красноярска добирались поездом «Москва — Иркутск», не без приключений.

На одной из больших станций была объявлена стоянка 40 минут, и проводник предупредил, чтобы все вышли, так как он будет убирать вагон. Через 20 минут поезд отправился без нас. Обнаружив, что поезд ушёл, оставшиеся пассажиры кинулись к железнодорожному начальству. Сначала начальник станции начал орать, что мы сами виноваты, но перекричать одному человек 50 было сложно, и был выработан план действий. Нас посадили на какой-то фирменный поезд, двигавшийся в том же направлении, и почти через сутки на маленькой станции, где оба поезда стояли несколько минут, мы наконец перебежали в свой вагон.

Тут мы узнали, что мой приятель Веня, назначенный руководителем нашей группы, оказался в момент отправления около поезда и успел подсадить нескольких бывших с ним девочек и вскочить на ходу. Он сорвал стоп-кран, раздалось шипение, но поезд продолжал набирать скорость. Веня помчался в соседний вагон и опять сорвал стоп-кран. На этот раз поезд резко остановился, раздались крики и в тамбур выскочил проводник.

— Ты что делаешь?! Под суд захотел? — закричал он на Веню.
— Это вы все пойдёте под суд! — не растерявшись, рявкнул Веня в ответ. — Сперва объявили, что стоянка 40 минут, а теперь уезжаете?! У меня группа 30 человек, большинство остались на станции — без денег, без документов! А ну пошли к начальнику поезда!

Проводник, не ожидавший такого напора, слегка оробел, а Веня, разволновавшись, продолжал «набирать обороты». Пассажиры вагонов, через которые они пробирались к начальнику поезда, с удивлением смотрели на молодого парня в очках, костерившего сорокалетнего проводника на чём свет стоит. У начальника поезда Веня держался так же вызывающе. Понимая серьёзность ситуации, тот тут же связался по радио со своим начальством, и график движения поездов был слегка изменён.

Когда мы, наконец, вернулись в свой поезд — он уже ехал по северу Казахстана, и большинство из нас впервые увидели из окна степь, низкорослые кривые берёзки. А проснувшись на следующее утро — были поражены красотой и величием сибирской природы.

В Красноярске на вокзале нашу группу встретил представитель завода, который повёл нас к ожидавшему автобусу. Вскоре мы подъехали к двухэтажному зданию с вывеской «Общежитие КЗМП». Название расшифровывалось как «Красноярский Завод Медицинских Препаратов», а местные шутили, что оно означает «Каждый Здоровый Может Подохнуть», намекая на наличие вредных химикатов и низкую технику безопасности.

Продолжение следует