Сперва позвонил родственник и спросил — что я порекомендую почитать пятилетнему ребенку. Потому что в Маршаке и Барто ребенок не понимает одну половину слов, а вторую не понимают уже родители.

Потом в ленте уважаемый человек саркастически интересуется — как можно во втором классе приводить детям в учебнике кусочки из «Евгения Онегина», ведь для детей это китайская грамота. Напрямую цитата не упоминается, но подозреваю, что бедные дети не смогли разобраться с жучками, салазками и дворовыми мальчиками, не говоря уж монструозном «преобразив».

Подруга прислала ссылку на старый, но смешной баян, в котором мама пытается разучить со школьником лермонтовское «Выхожу один я на дорогу», и теперь эта мама желает Михаилу Юрьевичу особенно длинных и хорошо заточенных гвоздей в гробу за жуткое слово «кремнистый».

Родственнику я попыталась объяснить, что ребенку для того и нужно читать, чтобы узнать побольше слов, которые он не знает. И так никогда и не узнает, если его бережно держать в формате негидальского языка, в котором лингвисты кое-как ухитрились наковырять две тысячи слов и междометий.

У меня таких негидальцев — полон дом. У некоторых уже законченное высшее. И они меня боятся. Я выскакиваю на них из-за угла и сразу иду в атаку.
«- Ну-ка быстро отвечай, что такое „пятнашки“? Нет, это „пятнышки“, а ты мне ответь что такое „пятнашки“! Да, такое слово есть!
— Кто знает, что такое „креманка“ — а ну-ка подняли руки? Что? Никто??? Ага, Боря пытается думать, Боря считает, что это что-то для крема… не, Боря, мимо — это вовсе не тюбик!
— Ужинать пойдут только те, кто скажет мне, чем „навзничь“ отличается от „плашмя“! А все остальные упадут навзничь и только в таком виде быстро поползут на кухню!
Что такое солнцеворот? Чем пачули не похожи на пикули? Нет, парубок — это не такой инструмент, а рикошет — это не такой старый пистолет! Да, рикошетом можно подстрелить кого-нибудь, но нет, это не огнестрельное оружие. И не лук! И не арбалет! В интернет не подглядываем!»

Не надо выбирать для детей негидальские книжки. Да, именно в пять лет им уже можно и нужно узнавать про кацавейки и про ухваты, и про антиподов, и про канталупы, и про горжетки и про кряковитые дубы. Вот про иррелевантность и гносеологию — можно чуток попозже, а про кибитки удалые и пушистые бразды -в самый раз.
Ведь богатый словарный запас, господа, — это не излишество. Это то, чем нам приходится думать, но это еще и то, что вообще создает вселенную вокруг нас. Она ведь не только из атомов состоит, но и из слов — по крайней мере, в нашей голове. И чем больше у нас там копошится этих самых ненужных, устаревших, непонятных слов — тем богаче и разнообразнее будет мир вокруг нас.