Август. Париж. Музей Родена.
Несусветная жара.
На весь музей работает один бытовой вентилятор…
Мозги плавятся настолько, что высокое искусство не столько впечатляет, сколько запускает самые порочные мыслительные процессы…
Я, к своему стыду, не разобравшись в деталях, называю скульптуру старичка-гнома «Пенисом на олене» (простите великодушно, искусствоведы и ценители прекрасного! Не судите строго!))
Напротив нас мама с дочкой…
Девочка уныло и обессиленно рассматривает большой стенд с анатомическими фрагментами — от обломков пальцев до обломков непонятно чего…
Потом шумно выдыхает и — неожиданно по-русски! — шепчет с раздражением:
— Мама, ты достала меня со своими долбаными музеями!!! Я жрать хочу!!! И пить!!! Чего мы тут смотрим второй час???
Женщина трагично закатывает глаза и обречённо произносит:
— Какое счастье, маленькая нахалка, что тебя тут никто не понимает!
В этот момент массово прыснули во всех близлежащих углах…
И почему-то по смеху было очевидно, что русские не только есть повсюду, и не сдаются, но и то, что всё они в этот момент были на стороне ребёнка, который, единственный из всех, озвучил то, на что все мы не решились…
Несерьёзно относиться к чему бы то ни было, всё-таки эффективнее, чем излишне серьёзно…
Улыбнитесь прямо сейчас!