Время только близилось к полудню, а Михаил Васильевич Цацкин уже пребывал в состоянии исключительной злости. День возмутительно задался.

Для начала, Михаил Васильевич выспался. Дети (спиногрызы), вопреки обычному, все утро смирно пролежали в кроватках, а жена (мегера) встала пораньше, чтобы приготовить мужу его любимый завтрак. Будто этого мало, выяснилось, что первой утренней электричкой теща (стерва маразматичная) укатила на дачу, где и собиралась провести ближайший месяц.

До работы Михаил Васильевич добрался до неприличного быстро, не встретив пробок ни на въезде в город, ни в самом его центре. Будто все прочие водители (водятлы) в едином порыве отказались от автомобилей в пользу пеших прогулок и велосипедов. Что, впрочем, маловероятно, потому как пешеходов (идиотов-разинь) Михаил встретил еще меньше, чем машин, а велосипедистов (потенциальных трупов) не видел вовсе.

На входе в офис с ним приветливо поздоровалась молодая стажерка Наденька (шлюха), а секретарша из соседнего отдела (жирная грымза) предложила кофе. Дальше — больше: начальник (идиот) сообщил, что принял отчет Михаила без всяких исправлений и назначил премию за отличную работу.

Все соседи по кабинету (придурки) разъехались по отпускам или командировкам, новых заданий не поступало, и Михаил несколько часов просидел один в огромном кабинете на десятом этаже высокого офисного здания, потягивая кофе и раскладывая пасьянсы.

И все вышеперечисленное могло означать лишь одно: мироздание готовило для него, Михаила Васильевича, что-то на редкость мерзопакостное. И потому Цацкин, вогнав себя в состояние ярости, которой позавидовал бы любой берсерк, готовился отразить грядущий удар судьбы.

Кем-кем, а дураком наш Михаил не был, давно смекнув, что мир — препаршивое и несправедливое место, где честным и умным людям, вроде него, ловить нечего. Подумайте сами: тупые однокурсники давно занимали хорошие должности, бездельники коллеги регулярно ходили в рестораны, ездили на отдых и с каждых выходных привозили охапки веселых историй, а недалекие друзья заводили себе красавиц жен с недвижимостью в собственности. Михаилу же досталась способность не только стойко держать удары судьбы, но и предчувствовать их. Разносторонне одаренный, интересный и трудолюбивый Цацкин каждый новый день встречал фразой: «Ну давай, что ты мне сегодня приготовил, падла?»

Меж тем, ожидающийся удар к обеду все еще не был нанесен. И Цацкин, прокляв вселенную за непунктуальность, отправился в наиболее сносное из ближайших паршивых кафе.

На улице светило солнце (прямо в глаза, сука!) и было по-прежнему безлюдно. Только на скамейке рядом с бизнес-центром сидели двое, седой мужчина в костюме и совсем молодой парень, в футболке и шортах, и жевали хот-доги. Михаил быстро прошел мимо мужчин (наверняка пидорасы!) и, дождавшись зеленого сигнала светофора, ступил на пешеходный переход. Где его в следующую секунду снес неизвестно откуда вылетевший грузовик. Последней мыслью, мелькнувшей в мозгу Цацкина за мгновение до того, как тот размазался по асфальту, была полная мрачного удовлетворения фраза: «Я так и знал!»

***

— Ты что наделал? — седой мужчина на лавочке поперхнулся хот-догом и отвесил молодому подзатыльник, ошалело глядя вслед скрывшемуся в неизвестном направлении грузовику.

— Что он хотел, то и наделал! — молодой обиженно потер голову.

— Да тебя где учили желания читать?!

— Где-где, в Академии… И вообще, он нас пидорасами назвал!

— Но-но, обиды в душу не допускай! — старик посуровел.

— Знаю, знаю, — вяло кивнул парень, и продолжил, разочарованный своей ошибкой, — Я ему с самого утра и завтрак, и дорогу без пробок, и кофе. А чего мне стоило тещу на дачу отправить! А он все несчастлив и несчастлив, все ждет чего-то. Я тогда ему глубже в душу заглянул, и…

— Да стажерку Надьку он трахнуть хотел! — перебил пожилой.

— Да?! — от удивления парень забыл обиду, — а чего же он ее шлюхой называл?

— Ох, наберут девственников зеленых, да сразу в хранители, — махнул рукой старик, и, видя что парень совсем сник, покровительственно похлопал того по плечу, — ну-ну, не унывай, это, знаешь, с опытом приходит. А проколы у всех случаются. Был у меня, знаешь, один поэт, кучерявый такой. А этих же творческих натур фиг разберешь. Я его на дуэль и…

***

Молодой врач скорой помощи, Илья Черемухин, угрюмо собирал с асфальта остатки Цацкина.

— Вот пропасть. Одни идут, по сторонам не смотрят, другие едут, вообще никуда не смотрят. А мне разгребай. Тьфу, соскребай, — цедил сквозь зубы Илья, — А Васька, вон, уже операции делает. Светка, дура дурой, а в теплом кабинетике, большие очереди к ней, да все за деньги. Ай, да гори они все…

— Не вздумай! — Илья удивленно оглянулся, но быстро понял, что неожиданный окрик адресован не ему. Какой-то старик в костюме тащил за локоть молодого парня, уводя того от места происшествия.

«Пидорасы, наверное," - мрачно подумал Черемухин, возвращаясь к своему печальному занятию.