Фашист стоял, слегка расставив ноги,
А рупором усиливалась речь
О том, что для евреев нет дороги,
Иной дороги, чем дорога в печь.

Надменность и презрение во взгляде.
И черный автомат наперевес.
Казалось, утро в лагерном наряде
Легло к его ногам, сойдя с небес.

А женщина стояла у барака.
Раздели заключенных догола.
Война, как кровожадная собака,
Давным-давно всех близких унесла.
… показать весь текст …

Нам опять подарили сосуд с золотистою грустью.
Вы наполните ею хрусталь своих душ до краев.
Плещет осень, смешав мегаполисы и захолустья,
Оставляя нам горькое счастье опавших стихов.

Обнаженные ветви вальяжны средь золота кленов.
И уже к завершению движется начатый год.
Лишь душа остается, как прежде, такой же зеленой
Молодой и колючей, как елка у старых ворот.

Всю жизнь мы ждем: сначала — чтобы вырасти,
Потом любви, взаимности, добра,
Мифической какой-то справедливости,
А после — промелькнувшее вчера.
В копилки собираем не из жадности —
Детишкам передать, как долг велит,
Одни — простые маленькие радости
Другие — вороха своих обид.
Решений ожидая, часто мечемся,
Смахнув усталость, словно пот, с лица.
А по ночам вздыхает человечество
И ждет, как в сказке, доброго конца.