Я не знаю, как попал в больницу. Слышал, что несколько дней я провел в реанимации. Сейчас лежу в палате. Ноги и руки у меня неподвижны. Хуже, что не могу говорить. Хорошо, что слышу, вижу, и, главное, могу думать. Это уже не плохо. Еще могу мычать и кивать головой. Так что почти здоров.
Я молодой парень, спортивный, инженер. Может, еще не инженер, но молодой специалист. У меня была девушка. Зашла один раз с букетом и больше не приходит.
Врачи говорят, что я выздоровею. На то и надеюсь.
Меня много колют, ставят капельницы, возят на процедуры.
Я не могу ничего написать. Скучно. Решил писать, скорее, придумывать, то ли дневник, то ли письма.
Письмо первое
В отделении три процедурных медсестры: Маша, Таня и Аня. Маша -полная блондинка. По-моему, она спит на ходу. Смотрит на всех сонным затуманенным взглядом выпуклых голубых глаз. Все делает медленно, скучно.
Таня ее полная противоположность. Худощавая брюнетка она врывается в палату, как метеор, стремительно делает уколы, ставит капельницы и исчезает.
Самая приятная из них Аня. Спокойная, выдержанная. Входя в палату, всегда поздоровается, никогда не говорит: «Больные». А от Татьяны только и слышно на весь коридор: «Больной, куда пошел!».
У Ани спокойный, доброжелательный взгляд. Уколы делает так ловко, что их почти не чувствуешь.
Письмо второе
Утром Аня делала мне уколы. Что-то в моем взгляде привлекло ее внимание. Она наклонилась к самому лицу и тихо сказала: «Не переживай. Ты обязательно поправишься. Будешь бегать и за девушками ухаживать. Помни, что у тебя два лекарства: вера в себя и спокойствие». И улыбнулась.
Спасибо, Аня, за добрые слова. Может быть, я действительно встану на ноги.
Письмо третье
Сегодня дежурит Маша. Так и хочется ей сказать: «Проснись, Машенька!». А сказать не могу. Может и к лучшему.
Дни тянутся медленно и скучно. Почему я раньше не замечал, как это прекрасно — ходить, бегать, читать?
Папа сделал подставку для книг, но надо, чтобы кто-нибудь переворачивал страницы.
Когда приходят мама или бабушка, они помогают мне читать. Как они поняли, что я хочу читать, не знаю.
Иногда я проваливаюсь в забытье и тогда теряю ощущение времени. Открываю глаза, а какой день не знаю. Дни считаю по сестрам: Маша, Аня, Таня.
Письмо четвертое
Днем Аня полчаса сидела рядом и переворачивала страницы. Она принесла Мещерские рассказы Константина Паустовского. Было очень приятно. Потом ее позвали, и она ушла. Жалко.
От Ани исходит какое-то тепло. Когда она рядом, сразу начинаю ве-рить, что я действительно встану. Пытаюсь подвигать руками. К сожалению, пока не получается. Но получится. Должно получиться.
Побольше бы в больницах таких сестер.
Письмо пятое
Понял, что с нетерпением жду Аню. Мне становится так хорошо, когда она входит в палату. Какое же она чудо!
Жалко, что она бывает только раз в три дня.
В один из дней после Маши пришла Таня. Потом опять Маша, за ней Таня. Ани так и нет. Неужели она уволилась? Так тяжело, что не могу спросить.
Через несколько дней Аня пришла. Соседи по палате говорили между собой, что она болела.
Я так обрадовался ее приходу. Даже показалось, что у меня дернулись руки.
Письмо шестое
С некоторых пор Аня в тихий час заходит и помогает мне читать. Наверно, ей нравится Паустовский, потому что она приходит с его книгами. Я уже прочитал несколько его рассказов. Раньше я его не читал. А зря, действительно, очень добрый писатель. И очень хорошо пишет.
От Аня исходит запах чистоты и спокойствия. Не знаю, какие чувства она испытывает ко мне. Скорее всего, она меня жалеет.
Письмо седьмое
Когда я вижу Аню, настроение мое сразу улучшается. Мне так хорошо, когда она рядом. Я знаю, что поправлюсь.
Вчера она принесла повесть Владимира Санина «В ловушке». Раньше я об этом писателе даже не слышал. Какой же я был серый, необразованный! Сильная книга. Какие люди! Какая жажда жизни! Какое мужество!
Да, она сознательно принесла эту книгу.
Письмо восьмое
Сегодня утром пришел врач, еще раз посмотрел мои руки-ноги и сказал, что завтра меня переводят в специальную больницу. Здесь врачи сделали, что могли. Теперь очередь за специалистами, которых у них нет. И нет специальной аппаратуры.
Я больше не увижу Аню. Жалко. Я даже не смогу попрощаться с тобой. Ты дежурила вчера.
Когда меня везли по коридору, ты вдруг подошла ко мне, наклонилась и поцеловала в щеку: «Удачи тебе. Поправляйся!». Это было совершенно неожиданное счастье.
Письмо девятое
Аня, любимая!
Да, я очень люблю тебя. Я понял это, только здесь, когда ты далеко. Наверно, я еще там, в больнице, полюбил тебя, но боялся признаться в этом самому себе.
Я знаю, что поправлюсь. Теперь у меня есть мощный стимул. Я вынесу всё, все процедуры, если нужно операции, но я встану на ноги и буду говорить. Я должен как можно быстрее поправиться и прибежать к тебе. Мне так не хватает тебя.
Здесь хорошая больница. И медсестры хорошие. Не Таня с Машей. Но такой, как ты, нет. Да и быть не может.
Письмо десятое
Аннушка!
Меня очень интенсивно лечат. Врачи обещают, что через пару месяцев я начну ходить. Вернее, буду заново учиться ходить.
Анечка, ты мне часто снишься. Если мы когда-нибудь будем вместе, то обязательно будем вдвоем читать хорошие книги. А книги ты будешь выбирать сама.
Ко мне теперь чаще приходят мама и бабушка. Наверно, раньше они понимали, что ты помогаешь мне не хуже них. Отец заходит редко и на ко-роткое время — у него много работы. Я понимаю: мое лечение стоит дорого. Мама говорит, что отец трудится на двух работах и еще стремится подработать, где только можно.
Письмо одиннадцатое
Анечка, любовь моя далекая!
Вчера я смог впервые взять в руки ложку. У меня немного стали двигаться ноги. Врачи говорят, что скоро я смогу встать. Говорить не могу, но пытаюсь.
Так что действительно иду на поправку. Только бы не сглазить.
Как я мечтаю тебя увидеть, Аннушка! Ласковая, внимательная, заботливая Анечка. Любовь моя ненаглядная. А ведь я не мог тебе об этом ни сказать, ни написать. Но ничего, встану, приду и скажу.
Письмо двенадцатое
Сегодня утром я встал и прошел до двери и обратно. Меня поддерживали мама и отец.
И даже что-то не слишком разборчивое пробормотал.
Это все ты, любимая моя, родная Анечка, Аннушка. Это ты помогаешь мне. Без тебя не было бы этого чуда. Как приятно ходить! И какое это счастье держать ложку!
Письмо тринадцатое
Завтра меня выписывают. Я уже довольно прилично стою на ногах. И даже вполне разборчиво могу говорить. Забавно, мне действительно приходится учиться ходить и даже говорить.
Теперь буду дома. Велели как можно больше проводить время на све-жем воздухе. Родители отвезут меня на дачу к тетке, маминой сестре. Она очень хорошая женщина. У нее нет своих детей, и ко мне она относится как к сыну. Даже приезжала в больницу. Ты ее должна вспомнить: полная, улы-бающаяся женщина.
Дача только название — садовый домик. Но там небольшой ухоженный садик с яблонями и смородиной. Мне там будет хорошо.
Еще немного, и я увижу тебя, любовь моя. Я мечтаю тебя увидеть. Сколько раз я представлял, как буду признаваться тебе в любви. А сейчас на-чинаю бояться. Вдруг ты отвернешься. Скажешь, что все это я придумал, что ты заботилась обо мне, потому что жалела. И ни о какой любви не может быть и речи.
Страшно.
Письмо четырнадцатое
Дорогая моя, любимая Аннушка!
Я уже свободно гуляю по садику. Хорошо: солнце, тепло. Сказали, что мне нельзя быть на прямом солнце, поэтому большую часть времени провожу под старой раскидистой яблоней. У нее такая густая крона, что ни один солнечный луч через нее не проникает.
Я полюбил мелочи, на которые раньше не обращал внимания. Вот ка-рабкается на яблоню муравей. Тетка на муравьев ругается. Говорит, что они разносят тлю. Прямо перед лицом летают какие-то крохотные то ли осы, то ли мухи. Они висят в воздухе совершенно неподвижно. Видно только, как трепещут их крылышки. Потом вдруг стремительно бросаются в сторону и опять замирают.
Скоро я приду к тебе. Я принесу большой букет алых роз. Самых све-жих. Скажу тебе о своей любви. И пусть будет, как будет.
Письмо пятнадцатое и последнее
Прощай, любимая Аннушка, Аня, Анечка!
Прошло больше года с того дня, когда я видел тебя в последний раз.
Вчера пришел в больницу. Меня узнали, очень обрадовались. Маша сказала, что ты вышла замуж, уволилась. Готовишься родить сына.
— Она знала, что ты ее любишь. Говорить не мог, но глаза не скроешь. И мы все знали. Но она запретила об этом говорить. У нее уже была назна-чена свадьба, но Аня отложила ее. Она жалела тебя. Ты хороший парень и ты ей нравился.
Все кончилось. Я не буду тебя разыскивать, не буду беспокоить тебя своими признаниями. Будь счастлива. Я всегда буду помнить тебя, твое добро. Все, что ты сделала для меня. Спасибо, родная!
А цветы я отдал врачам. Маша поставила их в вазу.
Дома сказал, что ездил в больницу поблагодарить Аню.
— Она действительно очень хорошая девочка. Ухаживала за тобой очень хорошо и взяла совсем немного, да и то отказывалась.
— Так это ты приносила мне книги?
— Я. Но Санина принесла она сама.
Больше с ним никаких неприятностей не было. Он женился. У него были дети и внуки. Когда он вспоминал Аню, то улыбался.
И у Ани были дети и внуки. Изредка и она вспоминала его, и почему-то ей становилось грустно.
Они жили долго, были счастливы (каждый по-своему) и умерли в один день. Судьба свела их спустя пятьдесят лет. На кладбище. Их похоронили рядом.