Меня всегда ставит в тупик вопрос: «кто тебе больше люб — коты или собаки?». Ответа на него просто не существует. Все зависит от морально-волевых качеств и умственных способностей конкретной особи.
Не секрет-что среди животин бессловесных встречаются как чудесные личности, так и редкостные пид***сы (в плохом смысле этого слова).
Причем — от хозяев тут немногое зависит. Я лично наблюдал в Ашхабаде семейку Машинистовых — деревенских дурачков, что развлекали своими кунштюками целый район и печального (с такими хозяевами загрустишь, пожалуй), огромного, умнейшего кота, что, как мог, спасал этих идиотов. Волок дуру Машинистову за халат к мужу — когда старший клоун Машинистов традиционно рубился поперек проезжей части, оттаскивал тупое машинистово семя от подоконника, выл Кассандрой над протекающей газовой трубой (не помогло — таки рвануло), не давал бить сверстникам чуть подросшую машинистову поросль идиотов, и так до бесконечности.
В общем, работал у них ангелом-спасителем в трехсменку. Все это с выражением на морде «За что мне это все ?!»
В том же Ашхабаде мне устроили экскурсию на местное кладбище. Среди могил возвышался солидный памятник из розового гранита. На постаменте сидела собака. Немецкая овчарка. Я опешил: для мусульман псы — нечистые твари и хоронить их с людьми — дело немыслимое.
— Это что?!
— Джульбарсова могила.
— А почему тут?
— Заслужил.
—?
— В 48 году Ашхабад погиб от землетрясения.
— Что, весь?
— Да, практически. Погибших никто не считал, статистику скрыли, но процентов 90, считай, полегло. Ну и почти все дома — в труху.
-А пес тут при чем?
— Очень даже причем. Не перебивай. У одного армянина сын родился. Ну, само собой, дастархан — гости, пьянка, то-се. А тут кобель на цепи орет, не переставая. Его поначалу и мясом угостили — успокойся, мол, — нет, не затыкается. Ну, хозяин его и палкой поколотил. Без толку. Беснуется без передыху. Пошел еще разок по шее дать — что это за концерт еще? — но пес извернулся из ошейника — и в дом.
Схватил младенца в зубы-и в окно на улицу сиганул. Все, понятное дело, из дому повыскакивали — и за ним. Только отбежали метров 50 — город и лег. Там трясло недолго, секунд десять, но хватило всем.
— Сильно! А что пес?
— А пес тут же развернулся — и назад. Ребенка принес и хозяину отдал. Так и вышло, что эта семья чуть ли не единственная в городе, что никого в той мясорубке не потеряла. Ну и гости их тоже спаслись из-за псины. Останься они в доме — никто б не выжил.
-Ты смотри! Просто гений! Нерешаемую задачу решил: как всех из дома выгнать! Слушай, я б, наверное, сам не допетрил бы никогда. Дом бы поджег, скорее, при прочих равных условиях.
— Лапами?
— Да, прости, чушь спорол. И что дальше?
— Дальше — вот (кивок в сторону надгробия).
— Но при жизни, сердце мне вещует, Джульбарс ни в чем не нуждался.
— Это слабо сказано. Они с него пылинки сдували. Молились, можно сказать, на собакина.
— Я их понимаю! А зачем тут?
— Армянин зарок дал. Мол, похороню, как человека — с оркестром, в гробу, на кладбище, и памятник поставлю. Все, как у людей, и даже лучше. Сурьезный мущщина оказался — слово сдержал. Сколько бабла отвалил — никто не знает.
Один памятник по тем деньгам тыщ в 30 вылез — в две «Волги», а что на взятки ушло — один Аллах ведает.
Мы помолчали. Я стоял, смотрел на памятник. На постаменте было выбито:
ДЖУЛЬБАРСУ. СПАСИБО ЗА ЖИЗНЬ. И подписи — фамилий 50.
…
В противовес вышеописанному могу привести пример дедова кота. Дед был не мой — подругин, но сути дела это не меняет.
Френя его звали (кота, а не деда). Сокращенно от олигофрена. Надо сказать, что более тупой и огромной скотины мне видеть не доводилось. Дебилом он проявил себя еще в котячестве — никогда не мог найти мамкину сиську. Но и другим не давал. Всех отпихнет — и мордой ей куда-то подмышку лезет. Кошка была в полном а**е, на него глядючи. Приходилось хозяевам ему сиську в морду сувать, а не то весь помет с голоду подох бы. Но и тут он двумя лапами соседние пункты питания прикрывал. Тупой, тупой — а жадный.
Дед его себе и оставил из жалости и для развлечения. Развлек он его, ничего не скажешь. Но чуть на ветеринарах не разорил.
Ибо не было в округе ни одной мыше- и крысоловки, в которую Френя не защемился бы. Мышеловки же появлялись потому, что ловить мышей для Френи было непосильно. Они над ним глумились и жрали прямо из его миски.
Если этот дурень и ложился спать-то обязательно за открывающейся дверью.
Все высокие деревья в округе дед снабдил защитными фартуками, потому как лазить на деревья Френя любил, а слазить с них не умел. Раза два засыпал под капотом машины — с последующим катанием. Хвост ему обкорнало газонокосилкой: удачно заснул в траве и (!) не услышал звука. Пару раз постирался в стиральной машине — вовремя заметили. Опыт не пошел впрок-лез в барабан с упорством обреченного. Дед повесил на стиралку инструкцию где крупно значилось:
«ПЕРЕД ВКЛЮЧЕНИЕМ СТИРАЛЬНОЙ МАШИНЫ ВЫКИНЬТЕ ИЗ БАРАБАНА КОТА!»
Несколько раз ночевал в холодильнике. Один раз-в морозилке. Лезть внутрь не прекратил. Тонул в колодце. Вынули случайно, в ведре. Засунул морду в вентилятор (зачем???) Обрубило ухо.
Один раз увезли в город, больше не возили: немедленно выпал из окна (6 этаж) Переломы, гипс, опять попадос на деньги…
Постоянно застревал во всех отверстиях, трубах и сливных коллекторах. Причем «внатяг», то есть намертво.
Обладал на редкость противным и громким голосом. Очень любил на нем петь под окнами соседей. Дважды ошпарен.
Несколько раз прыгал в помытое окно. Мыть окна в доме перестали.
Спать любил на самом высоком шкафу, откуда постоянно с грохотом падал.
Постоянно жрал какую-то гадость, отчего непрерывно травился. Понос, рвота, промывания, капельницы, деньги, деньги, деньги…
Не мог поймать ни одну муху, но прекрасно справлялся с осами, пчелами, шмелями и шершнями. От шершня чуть не сдох — харю раздуло раза в два. Ловить и жрать насекомых не перестал.
Обожал грызть провода под напряжением. Коротило его раз в неделю обычно.
Влез в питомник алабаев. Те настолько опешили, что не успели сожрать. Отбит хозяйкой питомника и возвращен в погрызенном виде.
Котами был бит постоянно, кошки впадали в дикую ярость от перспективы продолжить его род. Так и помер девственником при том, что не был кастрирован.
Дожил, как ни странно, до глубокой старости, под занавес ходил дерганой походкой паралитика, впал в маразм. Разговаривал сам с собой, причем, судя по интонации, преимущественно матом. Исступленно ловил несуществующих мух.
Конец — делу венец. Заснул под асфальтоукладчиком. Катком раскатан в блин.
Жил грешно, да и помер смешно. Все, наконец, вздохнули с облегчением.
Дед еще с полгода бегал встревоженно: мол, что-то подозрительно тихо — не иначе, с котом беда. Потом вспоминал, что кот отбыл в страну астральных дураков, и успокаивался.
Так что нет у меня единого мнения о животных. Как и о людях, впрочем.