Еще не стерлись имена,
Еще не умерло преданье.
В тот век, предавшая изгнанью
Певца великая страна,
Сейчас его боготворит.
Но нет его! Поэт убит…
Нужна ль теперь такая честь,
Вся эта слава и признанье,
Когда жизнь прожита в страданьи,
И ссадин на душе не счесть?
Поэт убит в пылу расцвета.
И вот подведена черта.
Ведь за великий дар всегда
Берется дар великой жертвой.
И он был дан такой ценой! — 
Под слезный гром небесной выси,
Где лег сургуч на свиток жизни
Свинцовой пулей роковой.
Поэт убит в пылу расцвета.
И имя гения воспето,
И не забыто будет впредь.
А мне бы лишь уразуметь,
Понять обычай в этом мире:
Ужели нужно умереть,
Чтобы тебя здесь оценили?
Ужели нужно жизнь отдать,
Чтоб сохранить ее навеки?
О други, люди, человеки,
Как эту странность называть?
И как ее ты ни клейми,
А мир бы был без укоризны,
Когда бы все-таки людьми
Смогли мы дорожить при жизни!
Да только испокон веков
Нас пули облагают данью:
С одних они взымают кровь,
С других же слезы и страданья.
Так и живем мы век, другой,
Забыв про истину простую:
Что только тот с людьми воюет,
Кто мир не заключил с собой;
Кто ценность жизни попирает
И хладно в ближнего стреляет
За честь, за славу…, хоть за что…
Ведь люди бьются лишь за то,
Чего им в жизни не хватает.
Как эта смерть была глупа!
Как получилось все нелепо…
Но только не вершит судьба
Того, что нет в скрижалях неба.
Оттуда б выведать ответы
На то, что ждет нас впереди —
Страну с историей поэтов,
Уснувших с пулею в груди?
Легко так преданных закланью,
И не испивших жизнь до дна…
Но не померкнет их сиянье,
Святое наше достоянье,
Их душ чистейших глубина!

Еще не умерло преданье…
Еще не стерлись имена…