Можешь не отвечать. Больше не жду — устала.
Губы мои — печать, слёзы мои — кристаллы,
Песни мои — песок… Руки — венок на шею…
Взглядом наискосок в зеркало… хорошею…
Каменные уста… не пророню ни слова…
Снять бы себя с креста…
И умереть…
Готова…

Так и грохнула б эти тарелки! — Чтоб не драить, не чистить, не мыть…
Стыдно мне, но усердию белки… Белка-мать не смогла научить…
Кто-то скажет: «Привычное дело… Жизнь такая — судьбы барабан…
Так и крутит всех женщин, как белок»… Не хочу! — Где на кухне «Стоп-кран»?

Надрывно сердце дергалось в груди, тревожно у виска играла венка —
Не возлюби чужих, не укради (не бейся головой бедовой в стенку).
Творец не для тебя их создавал, вдыхал тепло в испуганные тельца,
И долго помнил каждый свой провал… врачуя боль подобно Парацельсу.
Не возлюби! Особенно тогда, когда в твой глаз попал осколок льдинки…
Когда в тебе живет твоя беда, попробуй стать безгласой нелюдимкой.
Не говори, оставь чужой мирок… он жмет в плечах, и вряд ли впору людям…
Попробуй быть забытой — выйдет срок, когда мы все слова свои забудем.
И не убий! Пока сама жива, пока свободной быть необходимо…
Пока еще болят твои слова, прими как дар… остаться нелюбимой.