— Привет пап. — Через силу выдавила из себя Эля и так же натянуто улыбнулась, невинно пожимая хрупкими плечиками.

— Ну, привет, дочь. — Орлов сурово поджал губы. Мельком глянул на Руслана и тут же отвёл её в сторону, придерживая за локоток.

— Руслан, ты не против, мы на минуту. — Кивнул Орлов и, не дожидаясь ответа, отошёл на приличное расстояние.

— Эля, что всё это значит?

— Папочка, ты о чём? — Невинно спросила Эля и никак не отреагировала на суровый взгляд.

— Ты знаешь, кто это такой?

— Пап, это Руслан.

— Понятно, что Руслан, ты знаешь, чем он занимается?

— Попочка, он зарабатывает деньги, как и ты. — Провела рукой по галстуку, поправляя сбившуюся булавку.

— Как и я? — Еле сдерживался Орлов. — Эля, это очень опасный человек.

— Пап, ну, ты себя сейчас слышишь?

— Эля!

— Папа! У меня всё хорошо, что ещё ты хочешь знать?

— Ты с ним встречаешься?

— Я с ним живу. Пап, что за допрос. Там Руслан ждёт, что он подумает?

— Да плевать мне, что он там подумает! Я не хочу, чтобы вы встречались!

— Папа, если ты не прекратишь кричать, то этот разговор продолжать бессмысленно! — Сказала так уверенно, что даже сама от себя не ожидала.

Элю всегда возмущал тон, в котором старался говорить отец, если чем-то недоволен. Как подчинённого отчитывает, честное слово. А теперь ещё и смотрит так подозрительно. Руслан в качестве молодого человека дочери, его явно не устраивал.

— Извини, малыш, ты как? Как ты себя чувствуешь, Владимир Иванович сказал, что давно не заходила. — Орлов в одну секунду опомнился и заговорил тихо, проникновенно, в глаза при этом заглядывал.

— Я уже записалась на приём. А так всё хорошо.

— Эля, ну как может быть хорошо?

— А так. Лучше, чем я думала, правда. Иногда тошнит, голова кружится, а так ничего. — Конечно, соврала, а что она ещё могла сказать.

— Руслан знает?

— Нет. — Эля сникла.

— Ты должна ему сказать. — Сурово взглянул отец.

— Давай я сама решу, хорошо?

— Эля, нельзя играть чужими чувствами. Кстати, он знал, что ты моя дочь?

— Судя по всему нет.

— Странно… но, мне тоже так показалось. Почему ты не хочешь ему сказать?

— Потому что это моя жизнь, папа. И я хочу её прожить, а не ловить вместо этого сочувственные взгляды.

— Я очень сомневаюсь, что он тебе посочувствует. — Орлов неприятно нахмурил брови и странно прищурился, бросил на Кабаева настороженный взгляд, но Эля его одёрнула.

— Тем более.

— Эля, я сам ему скажу.