Пожар нарастал, беспощадный огонь
Карабкался выше и выше.
Удушливый дым и зловещая вонь
людей загоняли на крышу
Казалось, что адское пламя ползло,
Стараясь живых уничтожить.
Его языки так угрюмо и зло
Тянулись к одежде и коже.
Конец и путей для спасения нет,
Никто их теперь не услышит.
Но вдруг показался случайный просвет
В проёме прорубленной ниши…
***
Он был сорванцом, но всегда с малых лет
Старался быть нужным, полезным.
Вокруг насмехались: наивность и бред,
Нельзя быть со всеми любезным.
Когда военком предложил «Райский сад»
Ценой — в две отцовских зарплаты,
Поехал в Афган, чтоб вернуться назад
Уже не мальчишкой — солдатом.
Всего не расскажешь, в коротких стихах
Такое уж выпало время…
Вернулся живой ОН и грудь в орденах,
Но так же приветлив со всеми.
И к жизни мирской не пропал интерес,
Хотелось ему, как и прежде,
Смотреть на спокойствие синих небес
В обычной гражданской одежде.
Был принят на службу в ряды МЧС,
Пожарным по должности — старшим.
Он в самое пекло с бесстрашием лез
С запалом своим неугасшим.
Красавец, герой, редко встретишь таких.
Справлялся с работой привычно.
Любые проблемы решал за двоих,
Совсем забывая — о личных
Твердила жена: Я устала, пойми!
В бессонные ночи дежурства
Считаю чужие шаги за дверьми,
Борясь с наважденьем безумства…
А он, улыбаясь, нелепо шутил:
Со мной ничего не случится!
Ведь в нашей любви столько жизненных сил,
Любовь — это вечная птица!
Как часто надеясь, что тыл наш прикрыт,
Судьбе доверяемся слепо.
Затем, оглянувшись, рыдаем навзрыд,
Застыв в одиночестве где-то…
***
О чём-то уже вспоминать недосуг,
Огонь взбунтовавшийся пляшет.
О помощи крик гулким эхом вокруг,
И дым пеленою слепящей.
Ему совершенно теперь всё равно,
Что Бог для него уготовил.
Спасение жизней — главнее всего
Без всяких табу и условий.
Нет времени думать о завтрашнем дне,
В судьбе не изменишь маршруты.
Сейчас нужно выжить в кромешном огне,
Ведь счёт перешёл на минуты.
Последний этаж, дом проверен и пуст,
На всё видно — Божия милость!
Но где-то вверху вдруг послышался хруст
И сердце тревожно забилось
Проём прорубил, и на крышу шагнув,
Увидел такую картину:
Десяток людей в неугоду огню
Сомкнули испуганно спины.
Он к лестнице быстро людей потащил
В жестоком огне — пострадавших.
Хватавших в испуге остатки перил,
И воздух всей грудью глотавших.
Вдруг ёкнуло сердце в отважной груди:
Вернуться сумею едва ли…
Последнюю девушку там впереди
Упавшие балки зажали.
Напрягся, рывок, лишь хватило бы сил,
Поправив фонарик на шлеме,
В неравную схватку со смертью вступил
Сейчас было главное-ВРЕМЯ!
***
Лежал без сознания он на земле —
Вдали от огня и кошмара.
И плакала женщина: Ты уцелел…
«Костлявая» вновь оплошала.
Мы ей не позволим пройтись по судьбе,
Прости, если можешь, послушай,
Мой муж, как же я благодарна тебе,
Что спас моё тело и душу.
***
Больница, палата, кровать, доктора,
И жизнь продолжается снова…
Записку, ему принесла медсестра,
Что лучше лекарства любого.
Любимой рукой в той записке — слова,
Двухстрочье, а значат немало:
«Прости, мой родной, я была не права…
И жизнь это мне доказала»…