Место для рекламы

Твою храбрость вводить подкожно,
Твою нежность вводить внутривенно —
две инъекции, осторожно,
чтобы стать в один день совершенной.

Скорый поезд «любви неотложной»
мчится сквозь гамма-всплески Вселенной.
Удивятся другие: «как можно?
так рискованно, откровенно…»

Провоцируя хаос бессонниц,
чтобы рушилась повседневная
жизнь почти кафедральных звонниц,
я — Твоя — средь пленённых — первая,

где полгорода из поклонниц —
безымянных, от страха бледных:
им автограф бы через сводниц;
мне бы — слов о Тебе портретных.

«Казильеро Дель Дьябло», солнце,
опрокинутое в бокале,
и письмовник от Полководца
Скрипок в тонущем интервале.

Я дразню жизнь своим несходством
с ея преданными врагами,
обожаю Твое упорство
и все скромное, между нами…

Ты — сильнее, и слово «просто» —
неуверенности початки,
Ты мне скажешь: «все снова сложно.
но мы выиграем в этой схватке!»

Да и пусть, что немного поздно
я играю с Тобою в прятки —
Ты найдешь, для Тебя не сложно,
отгадаешь вмиг все загадки.

Я вымаливаю у Бога
каждый день с Тобой, хоть украдкой.
На Тебе златой пурпур тоги*,
если бьешь — то всегда в десятку.

Ты — единственный из немногих,
кто развязывает удавку
мне на шее и босы ноги
ставит вновь на земную травку…

Внутривенно вводя, подкожно
две инъекции. Лихорадка.
Я люблю Тебя. Мне ведь можно,
чтоб безумно и без остатка.

Copyright: Маргарита Мендель, 2018
Свидетельство о публикации 118090805968

* В Древнем Риме полководцы-триумфаторы, а позднее императоры носили пурпурную тогу, расшитую золотыми пальмовыми ветвями.

Опубликовал    10 сен 2018
0 комментариев

Похожие цитаты

Ноябрьский пепел

Тянется молчание белым пеплом
Снега меж завесой бригантин
Облаков, усталым кавалером,
Поправляя неба палантин.

По изгибам тротуаров бренной —
С черною фиалкой на губах,
Поступью шагает старый демон,
Отзываясь тремоло в висках.

В сонных пантомимах ночью пленной,
В пропасти вискозных паутин
О рачении сетовать смиренно
На ухо мне любит Господин,

Опубликовал  пиктограмма мужчиныВладимир Казмерчук  25 авг 2017

«…в морозной полутьме мерцают хлопья
и тянутся по небу кружева,
на языке вселенной Мы — подобье
двух солнц, сгоревших в космосе дотла,

— два острова над рифом океана
в архаике сапфирового дна;
и магма раскаленного вулкана,
и пепел непечатного письма,

одна для двух сердец кардиограмма,
похожая на рукопись стиха:
чернилами сочащаяся рана,
сомнением разбитая строфа.

Опубликовал  пиктограмма мужчиныВладимир Казмерчук  29 мар 2018

Грампластиночный фон под винил ливерпульской

грампластиночный фон: под винил ливерпульской четверки
ты погасишь плафон и задвинешь бордовые шторки.
— позвонить перед сном? написать и признаться, что дорог?
может лучше потом — без улыбочек и без скобок…

два бокала с вином, в вазе связка лесных тюльпанов,
все о Нем об одном — главы пестрых больных романов
ночью лунной и днем, этот вечер и даже завтра —
будет точно о Нем, как и все уходящие марта.

странный образ тоски — без обмана и без интриги,
и любовь без любви, и религия без реликвий,…

Опубликовал  пиктограмма мужчиныВладимир Казмерчук  24 июн 2018