Любовь, как вещественное доказательство

Бесконечно болело сердце и тело. И вроде бы все как всегда-утро, тренировка, кофе со сливками, здоровый завтрак, пара телефонных звонков, переводы до двух дня. Вечером прогулка с Чисом-обожаемой дворняжкой, подобранной на перроне. В девять звонок ему… Раньше нельзя. Он сказал четко и ясно, что звонить только в девять, якобы она — его коллега хочет аудиенции по делу. Доложить обстановку, что да как. Ах, да. Доложить обстановку? Да это легче, чем пройти пешком Сахару. Ну начнем. Итак, тоска, режущая без ножа, ревность ко всему и всем, хандра, нехватка воздуха, апатия и неимоверное желание покончить с этой ситуацией раз и навсегда. Но Аня набирала побольше воздуха в легкие, считала до тридцати, натягивала одну из лучших своих улыбок и ярко выдавала:
— У меня все отлично, Юрий Палыч, переводы готовы, так что можете забрать их у меня в субботу, ну или как Вам удобнее будет, — Аня старалась придать своему голосу легкомысленный тон, дабы тут же не впасть в меланхолию и не зайтись в истерическом плаче.
— Хорошо. Анна, тогда я жду Вас в субботу, — Юрий Павлович официально подчеркнул в разговоре день недели, не обозначая четкого времени.
Далее, как и всегда, следовало смс-сообщение «Люблю тебя, моя Изюминка!» Так он ее стал звать с первого момента их встречи. Она целовала телефон, хранила повторяющееся сообщение до тех пор, пока память не сигналила ей «Стоп!»
Юрий Павлович Орлов и Анечка Изюмова познакомились на конференции в столице. По счастливой случайности (хотя в ее счастливости Анна уже сомневается), Аня села в самом первом ряду огромного конференц-зала. Лекции профессора Орлова о культуре Японии привлекали многих. Анна, обожавшая Японию с детства, мечтала попасть к нему. А тут и в столицу нужно было по делам семейным и лекция профессора была аккурат в субботний день. Аплодисменты, его книга с автографом, знакомство. Меньше всего, Аня хотела быть чьей-то вещью. Но, несмотря на свое острое желание никогда никому не принадлежать, стала принадлежать Орлову, человеку, сумевшему растопить и захватить ее сердце навсегда. Всю жизнь, точнее все свои двадцать пять лет с небольшим, Аня тщательнейшим образом избегала любых обязанностей и привязанностей, считая любые зависимости проявлением человеческой слабости. Но, как говорится, никогда и ни от чего не стоит зарекаться. Шквал, ураган, молния, цунами (да почти все сразу) накрыли бедную девушку с головою. Любовь к необыкновенному, талантливому и красивому человеку лишила покоя. В свои тридцать семь лет Юрий Орлов был знаменитостью. Почти легендой университета. Автором трех книг. Разбивателем сердец. Теннисистом и кулинаром. Пополнять ряды обезумевших поклонниц Аня не желала. Но кто спросит тебя, человек, когда, во сколько и в кого тебе влюбиться?
Орлов заприметил, естественно, жгучую брюнетку с огромными синими глазами в строгом коричневом костюме, моментально. Хотя в зале присутствовало десятки дам и поярче. Было в статной брюнетке что-то демоническое. Взгляд. Улыбка. Огонь в бездонных глазах. Он задерживал на ней взгляд и сразу отводил. Он любовался ее профилем и прекраснейшими пальцами, рисуя в воображении самые невероятные картинки.
После конференции и выступления, он, конечно, предложил ей поужинать. Профессор Орлов никогда не отличался скромностью. О его славе Дон-Жуана ходили легенды. Кто-то травился выдуманными таблетками. Кто-то бросил двоих детей и переехал в дом напротив. Кто-то откровенно предлагал себя, ничего не требуя взамен. О харизме и обаянии Юрия Павловича знали многие. Несколько надменный, чуть высокомерный, слегка черствый, но бесконечно очаровательный и прекрасный мужчина с широкими плечами, зелеными глазами, вьющимися волосами и чарующим голосом. Но профессор Орлов был «очень и очень женат», как он в шутку говорил назойливым поклонницам. Точнее сказать, только тем, кто не интересовал лично его. Для все других он был женат «чуть-чуть». Для Ани Изюмовой он был «женатым лишь на четверть». Она противилась своей любви. Она избегала его звонков и ухаживаний. Она не хотела быть «такой, как все"-глуповатой студенткой, глупо улыбающейся шуткам своего кумира. Аня отключала на ночь телефон. Она грубила ему посторонних, унижая словами. Но, казалось, профессора Орлова это только раззадоривало. Что это было для него? Игра воображения? Игра в одну сторону? Или он по-настоящему влюбился в роскошную девушку с черными локонами?
Нет. Орлов был влюблен. В первый раз в своей жизни. Признаться, даже самому себе, было и неловко, и страшно одновременно. Женат он был десять лет. Уже или еще? Время летело быстро и неумолимо. С тех пор, как он встретил Аню, мир для него стал совершенно другим. Он в шутку называл себя «конченным наркоманом», потому что Анюта была его наркотиком, без которого он не мог ни минуты. Доза ее улыбки, поцелуя, нежности. Домой он шел нехотя. Приходил поздно. И, выпив молока, ложился спать, объясняя жене, что устал и измотан. Любовью и страстью к любимой Изюминке.
Он никогда не говорил о разводе с женой. А она не задавала лишних вопросов. Умная и смелая, робкая и яркая девочка. Но в ее глазах он всегда читал одно: «Останься навсегда!». Что его держало рядом с уже нелюбимой женой? Долг? Сын? Обязательства? Катя догадалась о его романе. Но кто его «очередная пассия" — нет. Только теперь Юрий Орлов не был легкомысленным ловеласом. Он стал задумчивым и отрешенным, как только оказывался вдали от той, что дарила счастье. Чувство вины сжирало заживо. Катя рыдала ночами в ванной, пила валидол и умоляла «не рушить крепкий брак». Но решимость остаться рядом с Анечкой навсегда была сильнее. Орлов уезжал на дачу, пытаясь разобраться. Подло ли быть с той, кого почти не можешь видеть? Подло ли оставлять себя несчастливым? Заставлять глупо извиняться. Встречаться по субботам, прячась, как школьники по углам? Заставлять страдать ту, без которой невозможно дышать. Да. Орлов-предатель. Подлый. Он предал Катю. Но любил ли он ее? Или просто неожиданная беременность (или четко спланированная?) сама все решила. Катя, безусловно была красивой. Прекрасная хозяйка и мать. Но любовь-это не борщи и сырники, не выглаженные штаны и разговоры на кухне. Это что-то большее. Это — лето среди зимы и зима среди лета.
До субботы еще целых два дня. Его ужасно раздражал их пароль. Невозможность видеть и слышать любимую ежечасно. Он хотел ее губы даже тогда, когда глаза слипались от усталости.
Аня лежала на кровати, думая о Юре. До субботы два дня, а тоска все жестче давила на виски. Господи! Ну что она такого сделала, что ей так не везет? Почему не рядом? Почему не с ним в одной постели, за одним столом, держась за руки? Слезы душили и мучили. Душа рвалась на части. Солнце не светило ярче, Луна казалась холоднее и жестче. Так нельзя больше. Двое должны быть рядом. На чужом счастье. На чужом счастье… В голове бегали мысли, мучила совесть. В тысячный раз она читала его одинаковые сообщения и молила Бога сделать ее любовь чуть меньше.
Орлов принял решение моментально. Утром в субботу он объявил и жене и сыну, что любит и любим. Все им — квартира. машина, дача. Сын взрослый, как никак четырнадцать. С ним он будет всегда, «но мама его уже не будет женою папе». Любимой быть прекратила. Стас понимающе пожал ему руку и по-взрослому оставил родителей одних. Катя плакала, как и всегда. Обещала ненавидеть всю жизнь и сломать ее тоже. Но Орлову было все равно. Он шел к той, от мысли о которой у него кружило голову неимоверно. Он слишком долго жил без Анюты. Почти пять дней и уже двадцать часов.
Она открыла дверь не сразу. В коротеньком халатике с взъерошенными волосами она казалась совсем ребенком. Наспех объяснив свой визит, Орлов закружил ее в диком танце. Потом они долго целовались, растирая по влюбленным лицам слезы.
— А как же дальше, Орлов?-Аня смотрела прямо в глаза самому желанному мужчине.
— А что дальше, Изюминка? Любовь и жизнь на двоих!
— А твоя семья?
-Анечка, я, а их не оставлю на произвол Судьбы. Но у меня есть вещественное доказательство для счастья-любовь.
И он впился ртом в ее губы, крепко-крпеко прижимая к себе.

Если хочешь-то все возможно-
на Луну полететь и в Космос.
Но любовь-это очень сложно.
Но Любовь-это очень просто.

Разувайся, входи, пей кофе,
улыбайся цветам и книгам.
Будем жить с тобой на Голгофе,
слушать Моцарта, Баха, Грига.

Я люблю тебя объяснимо.
Объяснить — это, право, легче.
На комоде счастливый снимок:
ты и я и весенний вечер.

Ольга Тиманова, Нижний Новгород