Они говорили, что в город пришёл апрель,
Что белое солнце разбудит гранит и медь.
За человеком закрылась входная дверь,
Он уезжал на новую станцию «смерть».
Он уезжал на страшную станцию «взрыв» —
Кровь и металл чернели в густой пыли.
Он умирал, нисколько ещё не пожив,
Он остывал на стыке холодных плит.
А был человек. Дышал и растил детей,
Верил газетам, смеялся, любил собак,
Смотрел на закаты, дороги, узлы аллей,
Ходил на работу, в аптеку, универмаг…
Сливался с толпой, опаздывал и спешил,
Часто болел и кутался в старый плед.
Был человек — море надежд и сил.
Был человек. Теперь человека нет.
Они говорили, что город его скорбит,
Что лица прохожих обветрены и бледны,
И даже Нева сверкает, как водный щит,
Живых укрывая от чувства чужой вины.
Они говорили… Из окон текли слова,
Трещали, горели, клеймили, кусали, жгли,
И город гудел, и ревела в углу вдова.
Но эти слова никого вернуть не могли.