Ей шестьдесят.
Ему шестьдесят с хвостиком.
Уже как три года
Она ходит с тростью
И называет себя
Неуклюжей медведицей.
Шутит…
При этом лицо покрывается
Клюквенной краской.
Она не выходит одна в гололедицу,
Недружелюбно, с особой опаской
Встречает март,
Иногда не стесняясь в словах.
А ещё она светится.
Лет 40 уже… В его глазах.
- Папа, хватит франтить!
(Он понимает сразу,
Что дочь имеет в виду,
И как ребёнок дуется.)
— Не надоело щуриться?
Пап, в позапрошлом году
Мы купили тебе очки!
— Да, оставь ты в покое мои зрачки! -
На секунду голос становится властным.
(У него разговоры о зрении
Вызывали всегда раздражение)
— Не болтай, не болтай напрасно!
Да я вижу настолько прекрасно,
Что сам себе удивляюсь!
Ну, да, появился прищур,
Как говорится — каюсь.
Хотя в этом мать виновата.
А ну-ка, попробуй не щурясь,
Всю жизнь любоваться на солнце?
Она это слышит из кухни —
И тихо-тихо смеётся…