Лев Толстой долго не мог собраться с силами и признаться в любви Софье Андреевне Берс. В дневнике за 13 сентября 1862 года граф писал: «Завтра пойду, как встану, и всё скажу или застрелюсь». Ночью Толстой написал письмо, но так и не решился отдать его возлюбленной. Он носил его с собой несколько дней, пока 16 сентября не отвел Софью в сторону и не вручил ей послание, от которого зависела судьба графа. Софья Андреевна мельком пробежала строки и сразу решилась дать согласие. Письмо она хранила и нежно написала на нем: «Предложение Лёвочки 16-го сентября 1862 года. Москва».
14 сентября 1862 г.
Мне становится невыносимо. Три недели я каждый день говорю: нынче все скажу, и ухожу с той же тоской, раскаянием, страхом и счастьем в душе. И каждую ночь, как и теперь, я перебираю прошлое, мучаюсь и говорю: зачем я не сказал, и как, и что бы я сказал. Я беру с собою это письмо, чтобы отдать его вам, ежели опять мне нельзя, или недостанет духу сказать вам всё. Ложный взгляд вашего семейства на меня состоит в том, как мне кажется, что я влюблён в вашу сестру Лизу. Это несправедливо. Повесть ваша засела у меня в голове, оттого, что, прочтя её, я убедился в том, что мне, Дублицкому, не пристало мечтать о счастье, что ваши отличные поэтические требования любви… что я не завидовал и не буду завидовать тому, кого вы полюбите. Мне казалось, что я могу радоваться на вас, как на детей.
В Ивицах я писал: Ваше присутствие слишком живо напоминает мне мою старость и невозможность счастья, и именно вы.
Но и тогда и после я лгал перед собой. Еще тогда я мог бы оборвать все и опять пойти в свой монастырь одинокого труда и увлеченья домом. Теперь я ничего не могу, а чувствую, что я напутал у вас в семействе, что простые, дорогие отношения с вами, как с другом, честным человеком — потеряны. А я не могу уехать и не смею остаться. Вы, честный человек, руку на сердце, — не торопясь, ради Бога не торопясь, скажите, что мне делать. Чему посмеешься, тому и поработаешь. Я бы помер со смеху, если бы месяц тому назад мне сказали, что можно мучаться так, как я мучаюсь, и счастливо мучаюсь, это время. Скажите, как честный человек, хотите ли вы быть моей женой? Только ежели от всей души, смело вы можете сказать: да, а то лучше скажите: нет, ежели в вас есть тень сомнения в себе.
Ради Бога, спросите себя хорошо.
Мне страшно будет услышать нет, но я его предвижу и найду в себе силы снести. Но ежели никогда мужем я не буду любимым так, как я люблю, это будет ужасней.