Ритуалом было проснуться утром раньше. Не для того, чтоб сварить кофе со щепоткой корицы, взбудоражив щекоткой дом, не затем даже, чтобы размешать черную бурду дешевого растворимого, аккуратно, стараясь не задеть ложечкой края чашки, и совсем не потому, что хотелось собрать мысли в точку и направить в тонкую, но четкую линию — параллельно дню настигшему, нет. Все это можно и потом, а утром… утром важно было смотреть, как спит человек рядом. Тихо, спокойно, лицо его не изуродовано масками и отпечатками забот, мнений, тревожностью. Ради этих минут стоило открыть глаза раньше.

..ну вот исчез ты, пропал, стерся, нет тебя в разрезе этой вселенной. И? Что прикажешь делать с куском той любви к тебе, которая в другом человеке (взрослом, маленьком — второе еще сложнее) жила до этого момента? Тоже стереть? Или носить в себе, не знавши, куда и как ее присобачить? Так что, обязывает, обязывает любовь и все тут.

..не стоит превращаться в ник. оставайся живым.

Если бы Достоевский знал, что за «идиота» могут отправить париться, он бы долго ржал…

Жопы бывают разные по национальности, степени отсиженности, отлеженности, откормленности. Но!предназначение одно.

Обидно, когда человека стирают, будто ластиком, из истории. сайта например.Выходит, собственного мнения не может быть в принципе вслух, думать думай, а вот сказать не смей. иначе а-тта-та!Ну, и в чем тогда свобода, о которой кричат на всех углах? Мда…

В детстве (ну, может не совсем в нем, по крайней мере я помню отчетливо это, да и косички сама себе уже заплетать могла.) я нашла хороший способ от дурного настроения окружающих. Чтоб не действовали на меня крохотульную своими потоками невыполненных обещаний, кислыми минами и стонами о тяжкой доле. Я одевала майку наизнанку. Одел и.вот уже все несчастья — счастья. Это работало.Изнанка.

Стогнешь, стогнешь. а соседи не завидують.

За то, что мы привычно зовем своим, давно уплачено другими.

Те, кто уходит, закрывшие за собою дверь ли, ощущавшие поток воздуха от захлопнутой двери, не важно. им ли не трудно.

Дайте мне тот волшебный лист подорожника из детства.

Человек, мыслящий объективно, задеться не может никаким высказыванием. Но стадность — процветает, это в крови.

— а у меня, может, в горле пересохло! я, может, женщина слабая, я, может, из последних сил тут рожи корчу да глазки закатываю! истерики?и с ними все в порядке! они внутри меня меня же ух! как крутят.
— эммммм…
— я говорю жарко сегодня. душно что-то.окно открой.

Из всех любовников — жизнь — самый изощренный.

В то время, как ему хотелось найти нечто общее с ней (конечно он искал это, вне сомнения, возможно даже и нарыл с лихвой! этот мог), она тихо улыбалась маленькой богине, танцующей внутри нее победный танец какого-то совершенно неизученного племени. Богинька знала, что общее не совсем важно. Важно то, что если он бывает холодный и колючий, то она непременно могла согреть его и прикоснуться в варежках ладошками к иголкам. Если же богинька мерзла, он всегда мог обнять ее и поделиться теплом.

..иллюзия так мила. если учесть, что жизнь — одна сплошная.

.я хотел эту женщину три года. три бесконечно долгих, выматывающих меня, года!.. и знаешь, что я тебе скажу? я не пожалел, мой друг! более того, тот трепет, с которым я к ней наконец прикоснулся, он дарит мне нежность и тепло до сих пор! Мужикам, разменивающим себя на легкость и простоту — мне их жаль, им никогда не прочувствовать той глубины, не уловить ту нить, которой я связан с этой женщиной.

Создавая собственную картину мира в слове, нужно помнить, что это лишь твоя картина, что это лишь твое понимание, твое восприятие, независимо от того, какими словами ты раскрасишь холст. Так создается иллюзия понимания.

Сымитировав страсть к футболу — с имитацией оргазма будет уже легче!

В чем я абсолютно уверена, так это в том, что существует только одно место, где невозможно быть одиноким — место, где нет людей. Нет людей — нет одиночества.