Третий час ночи,
чай.
Три ложки сахара
лихо.
Размешиваю печаль.
Кинул четвертую —
прихоть.

Выпил за три глотка.
Взглядом сверлю мобильник.
Добавил ещё кипятка,
поставил на шесть будильник.

40 минут,
… показать весь текст …

Новый день, как последний шанс,
в небе снова кружит вороньё.
Мне однажды Бог выдаст аванс,
и смогу я обнять её.

А пока — лютый ветер и снег.
Грею руки, заметно дрожа.
Моя жизнь — это вечный бег,
но бегу я по краю ножа…

Планов нету — иду наугад,
поражаясь твоей беспечности.
И на шаг чтобы ближе стать
мне не хватит и целой вечности…

Лето опять меня греет надеждой,
которой, по-сути, нет…
Мне не так важно, что под одеждой,
важен души твоей свет!
Я не твоё, да и ты не моё,
в этом веселья — ноль.
Только вот сердце в груди поёт,
перегрызая боль.
Чем так «кричать», лучше просто молчать.
Нитками рот зашить.
Ведь для меня уже слово «скучать»
стало синонимом «жить».
Как покрывалом укрою чувства,
выпью без сахара чай.
… показать весь текст …

Я был уверен, давно дотлело,
заперта в прошлое дверца,
но воспоминания в груди захрипели
бешеным ритмом сердца…

Серый бульвар,
малолюдный и тихий
ждал терпеливо встречи…
Какое там «время»?
Какое «лечит»?
Когда со спины узнаёшь
под вечер
до боли родные
знакомые плечи…
… показать весь текст …

Я Вас любил, как Саша Пушкин!
Хотя, пожалуй, посильней.
Ведь в каждой вашей конопушке
осталась радость прошлых дней.
А в каждом нашем сообщении
пылает страсть былых ночей.
Я не прошу у Вас прощения,
но коль не Ваш я — так ни чей!

Прошлое вечно осколком
режет память
и рушит сон.
Я нашёл нас вчера на полке,
в плоском виде
цветущим днём.
Сзади тусклое вечное «Kodak».
Подпись ручкой «Дзержинский карьер».
Этот мир детства и фотоплёнок —
вековой между нами барьер.
В каждом фото,
подобном этой:
меркнет солнце ли,
брезжит рассвет,
… показать весь текст …

Голос в трубке.
Замерло сердце.
Чувства,
оказывается,
живые.
Так громко скрипнула прошлого дверца,
что рухнули гордости часовые.