То, что вы устаете от дураков, этого недостаточно!
Надо, чтобы дураки тоже уставали от вас…
Даже чуточку больше!

Подготовку к затяжной осени надо начинать с антидепрессантов: с потрепанного томика Саган, коробки шоколада и ящика белого вина…

А иногда очень хочется быть легкой, почти невесомой!
Чтобы оттолкнулась однажды, взлетела, взмыла!
А потом — унесло бы тебя куда-нибудь очень далеко…
На другую половину глобуса… В жаркие страны…
К чертовой матери.

Каждый день я мысленно возвращаюсь к тебе как к морю…
Мое ощущение тебя такое же безбрежное, теплое, синее и «я совсем не умею плавать».

Очень хочется влюбиться! Да так, чтобы искры из глаз!
Сердце — из груди!.. Пусть побегает на воле пару недель.
Не дождется взаимности, так хоть на фейерверк посмотрит.

И ничто не может повлиять на твое решение — чувствовать себя ослепительной красавицей! Ни твое невзрачное отражение в витринах, ни неестественная бледность после стоически перенесенной зимы, ни прилипающая к коленям юбка, ни пронизывающий до костей ветер…
НИ-ЧЕ-ГО! Ты идешь по мостовой — королевой!
Каблуки — стучат, шарф — развевается, губы — улыбаются, ресницы — дрожат.
Взгляды — отражаешь, звуки — поглощаешь, эмоции — аккумулируешь, ощущениями — наслаждаешься.
— Почему?
— Потому.
ВЕСНА.

— А что тебе больше всего понравилось? — спросил он наутро.
— Ничего, — хотела ответить она, но вместо этого сказала: «Ты- лучший».
Так одна маленькая ложь рождает большую скуку.

И раз уж она пришла, весна, то хочется сразу и брови себе нарисовать, и губы! И метку в области сердца. Для Амура.

И вот выходишь ты рано утром из своих покоев… такая цепкая, манкая. В лёгком хитоне, золотых сандалиях. С живыми змеями вместо волос.
И спинным мозгом чувствуешь, что и сегодня все — абсолютно все! — в радиусе «угол падения равен углу отражения» — будут твоими!
Они уже по умолчанию — твои.
И на каменных прессах самых брутальных из них можно высечь что-нибудь вневременное, вечное…
…И — поцелуйчик!

А потом, когда с торжественной частью свидания было закончено, и они просто лежали и целовались на горячем песке, он вдруг спросил:
— А давай поиграем как в детстве: с какой страной или — выше бери! — континентом я ассоциируюсь у тебя больше всего?
Наверное, он рассчитывал, что она скажет — «С Африкой!»…Или — что тоже неплохо! — «С Италией». Но она сказала без улыбки:
— С фашистской Германией.
Он опешил, конечно. Отвернулся. И даже приуныл. А она стряхнула песок с плеч, наклонилась к нему так низко, что заслонила солнце, и пояснила шепотом:
— Так же вероломно. Напал. Без объявления войны.
Сзади.

А еще Принцесса узнала, что чем страшнее гадание — тем оно эффективнее. Например, те же зеркала. Сядешь перед ними в полночь, зажжешь свечи, распустишь волосы и жди себе суженого.
Главное — не заорать от страха или неожиданности, если женихи — вдруг! — повалят гужом.

Из добрых книжек Принцесса узнала, что для женщины фраза «А душа родилась крылатой» — это аксиома. Потому что женской душе, чтобы влюбиться, допинги не нужны. Разве что — верно указанное направление.
Подбросишь ее вверх, воздуха в легкие наберешь и сидишь, наблюдаешь: скуксится, сложит крылья, стало быть, все, не свезло. Расправит, встряхнется — добро пожаловать в Рай.
А вот если к потолку прилипнет…

Утверждение «Я никому не нужна» — в корне неверно. Во-первых, ты очень нужна своей стране. В частности — Федеральной налоговой службе.

Мужчины непредсказуемы! Перед одними женщинами они готовы всю жизнь снимать шляпу, а перед другими — только трусы! А мы, бедные, сиди потом, гадай, кому из нас больше повезло.