Март укутан в запахи тумана —
резок,
упоителен и свеж,
носит аромат «Dolce Gabbana»
самой безыскусной из одежд.
Лёгкий флёр,
накинутый на плечи,
тает в синих сумерках, как дым.
В запах твой одет весенний вечер —
с тем, чтоб незаметно стать моим.

Сдавшись мне побуквенно, приватно,
тёплым поцелуем жечь плечо,
в гулкой полутьме кинотеатра
… показать весь текст …

Держи меня на кончике пера,
на кончике иглы
…и сигареты…
Я всё ещё храню в себе поэта,
однажды присягнувшего ветрам.
Хоть, впрочем, мой потрёпанный фрегат
всё чаще остаётся на приколе.
Он в трюмах накопил так много боли,
так много неизбывности утрат.
Казалось бы,
потери — моветон —
как баба с возу: скинь — кобыле легче.
Но небо тем сильней нам давит плечи,
чем больше душ исчезло за бортом.
… показать весь текст …

В какой из прошлых зим
…мой ангел погребён?
Впечатанный в сугроб крылом заиндевелым,
он стынет на снегу погибшим снегирём,
а мне и невдомёк, что я осиротела.
Пытаясь отогреть ладони над свечой,
звала его сквозь тьму
в молитвах и искусах…
Но как-то заглянув за правое плечо,
внезапно поняла: там нет его…
Там пусто…

Прости, хороший мой… ты выбился из сил —
пытаясь защитить,
… показать весь текст …

Ты говоришь, что любовь отливает красным,
что непременно должны быть осколки… ошмётки мяса…
Это не правда.
я знаю любовь иную —
тихую… тёплую… нежную… золотую —
словно живое море в лучах рассвета.
Видишь, скалистый берег… чужое лето…
— В смысле «чужое»?
— Ну, то есть оно не наше…
больше не наше… но это уже не важно…
…
Речь о любви… безупречной… с оттенком алым,
ибо ошмётки были, но лишь сначала…
Прежде, чем души связала стрела Амура,
… показать весь текст …

Из пустынь,
из морока и дюн
я пишу в твой дальний околоток,
сердце приоткрыв, как чёрный трюм
рыщущей в песках подводной лодки.
В сущности здесь нечего ловить.
Смята далианским психоделом,
пробую себя соединить
из того,
что прежде было целым.

Тщетно…
распадаюсь на куски —
тысячью обрывков оригами…
… показать весь текст …

В век губастеньких и сисястых
сохрани меня, огради
от нелепости — множить счастье
на четвёртый размер груди,
присягать сетевым иконам,
обживающим новый храм,
где напичканный силиконом
бог гламура трещит по швам.

И архангел с ушами зайки,
приглашает на страшный суд,
конвертируя души в лайки
по цене мировых валют.
Что им честь
… показать весь текст …

Помеченная литерою «Л»
я вновь в полку крылатых и «Л"юбимых
и чей-то тёплый голос цвета дыма
готов заполнить нежностью пробел ______
размером в ночь…
когда в кромешной тьме
лучом трепещет девочка нагая
присев вполоборота у рояля,
чтоб сбыться вечной музыкой в тебе…

И эхо облетает этажи…
Средь клавиш выбираю осторожно
ту ноту, что единственно возможной
финально прозвучит в нас точкой «G»…
… показать весь текст …

Мой пёс, едва почуяв волю, рванул к озёрным берегам.
Я вслед за ним неслась по полю, глотая розовый туман.
А в синь врастал кругами кречет — велик… спокоен… отрешён …
Мир отдыхал…
И в этот вечер мне тоже было хорошо —
за много месяцев — впервые… так безмятежно и светло…
Пылал закат…
и чьё-то Имя вплеталось солнечным теплом
в тугое золото колосьев, в канву бесхитростной строки
и в птичий гам многоголосья, летящий трелями с реки…

Там, где-то выше по теченью, звучал уже мотив иной —
вне всех времён…
… показать весь текст …

Просто август дышит чаще и срывается на шёпот,
тонет звёздами в колодцах двух расширенных зрачков…
с каждым мигом гуще, слаще —
…вязнет мёдом в лунных сотах,
и язык сжигает солнце дынным соком нежных слов…
Я хочу тебя тотально —
твой IP… мобильник… город…
твой подъезд… диван… компьютер…
твой балкон и твой вокзал…
Выбрав маленькую спальню тихой гаванью за шторой,
тёплым августовским утром штурмовать твои глаза…

Приставать к твоим причалам, обивать твои пороги,
выстилать цветочным шёлком сновидень…
… показать весь текст …

Закроются осенние врата…
Вдох-выдох…
и строка заиндевеет.
Норвежские тоскующие феи
слетятся заклинать свои шторма.
Как про’стыни трепать полотна снов,
от свежести хрустящие морозно,
забыв, что капитанам и матросам
в них чудятся изгибы парусов.

Неслыханно!
Постельное бельё,
презревшее насилие прищепок,
сорвёт узду и ринется за ветром,
… показать весь текст …

Ковырнёшь человечка и брызнет душа —
не тупи — постигай её — вот она…
только я зареклась есть Любимых с ножа
и травиться чужой поднаготною.
Одиночество —
высшая мера себя
по статье аморального кодекса.
Мир — простая условность за рамками «Я» —
плод иллюзий и личного космоса…

Кто сегодня твой новый придуманный бог?
ну давай, не стесняйся, накидывай —
седовласый старпёр иль безусый щенок
в пиджаке обязательном твидовом?
… показать весь текст …

Мне отмеряно вечностью сто сентябрей,
но не всяк из них в золото выкрашен.
С каждой новой потерей палитра темней —
в ней всё меньше любимых
и выживших…
С каждым новым листочком, слетевшим с души,
истончается время колодою,
и последняя карта в ладони дрожит,
искушая секретными кодами…

Я сижу и курю…
не спешу открывать.
Прав был друг — изворотливый Шрёдингер:
кот в мешке — он теперь, как козырная масть,
… показать весь текст …

низкий старт

Н.Д.

У него там под рёбрами пламя и рёв винтов,
безрассудство Икара и тяга к высоким нотам…
Он легко превращает фантомы своих стихов
в оглушительный гул реактивного самолёта

Сквозь помехи и шорохи сводками рву эфир
и кричу ему пьяно,
что тоже пилот со стажем.
Он смеётся в ответ:
мол, проспишься — поговорим,
… показать весь текст …

Привычно —
руку на живот —
закрыть пробоину ладонью.
Фрегат мой медленно, но тонет
в кипящей бездне чёрных вод.
А тот,
кто в спину мне стрелял
стоит приколот на причале.
Я удаляюсь.
…Он мельчает.
И точкой виден между скал.
Судьба —
не с грешною землёй,
а с Морем истинно сбываться.
… показать весь текст …

За годом год… по кругу…
в сотый раз
катилось солнце центом с небосвода,
в ладонь надменной статуи Свободы,
безжалостной — и в профиль и в анфас…

Чикаго ли… Лос-Анджелес… Нью-Йорк
тонули в дымке…
Золотом подсвечен
мерцал американский тихий вечер,
а в баре белокурый русский бог
хлестал вискарь —
развязанно… при всех…
захлёбываясь нежностью и болью…
… показать весь текст …

Стой!
Тени, вышедшие в ночь
гулять по плоскости асфальта,
ждут завершения гештальта,
а свет им силится помочь,
вскрывая током фонари
и лунам вспарывая брюхо,
чей диск завис на грани слуха
последней точкою над i…

Виват зависшим серверам!
Я глючу
вспышками индиго.
И ночь распахнутою книгой
… показать весь текст …

Время распутиц…
не вляпаться б… не вступить,
не прикоснуться взглядом или мизинцем.
Март предлагает лужицу из копытца —
я не настолько пала, чтоб это пить.
Жажда —
ещё не повод склоняться ниц
над философской мутью чужих проталин,
тех, что в глубинах мысли скрывают падаль —
жалкие трупики в догме увязших птиц.

Я потерплю, чего уж там…
без воды…
перекантуюсь и подожду апреля,
… показать весь текст …

Мой сон так тих,
так свят и безмятежен…
Так девственна грядущая Весна.
Но первый прорастающий подснежник
лишь с виду беззащитен в этих снах.
Он чист и бел…
и дерзок до предела —
настолько, чтобы лёд пробить башкой,
настолько, чтоб в снегах заиндевелых
лучиться безупречной наготой.

Ни стужи не страшась, ни ураганов.
Внутри него невидимый металл,
способный наносить сугробам раны,
… показать весь текст …

Ты чувствуешь (?)
февраль трещит по швам
разорванной холщёвой парусиной,
сквозя в прорехах неба свежей синью.
Не дёргайся! — не штопай зимних ран.
Пускай кровят
и манят шакальё.
Я тьму не подпущу к себе на выстрел,
срезая точной пулей серебристой
всё то, что изначально не моё.

Держать удар?
держу… из года в год…
Обыденная блажь боксёрской стойки.
… показать весь текст …

Пилат бредёт по лунному лучу,
а Вевельсбург отбрасывает тени —
где Гиммлер управляется с гантелей
в пылу иезуитско-нежных чувств.
Не спрашивай —
кого? куда? зачем?
в висок ли… в переносицу — не важно…
Зрачок мерцает бешено и влажно
за стёклами дешёвого пенсне.

Всю ночь блевать шматками чёрных солнц,
кровавый ритуал введя в привычку.
Кто мордой в оливье,
кто матом — в личку…
… показать весь текст …