Люби свою жизнь бережно,
ласково целуй в пушок новорожденной дочери,
и тогда, когда небо из звездного становится бежевым,
на рассвете светлом, убаюкай ее рифменным почерком,
или почтой отправь письмо тому первому ангелу,
сохранившему дом родной от тоски и невзгодицы,
расскажи ему: жизнь — она маленькая и славная,
образок на сердце, словно в храме ином Богородица.
Так люби свою жизнь — с той великой щемящей нежностью,
от которой ты сам готов и кричать, и плакать,
так люби — и внезапно новую, и забыто прежнюю,
опорошенную снегом девочку в разноцветной шапке.
Потому что вот она — с тобой, и с тобой останется,
будет льнуть к груди и доверчиво в глаза заглядывать.
… показать весь текст …

Все люди вокруг по негласному договору несут друг другу эти слова. Они залетают в мое окно, скрипят под половицами, ими даже пахнет сегодняшний вечер. Запер дверь, задернул шторы. Не хочу. Не хочу я нового счастья, хочу оставить себе старое, потрепанное за год, с отколовшимся кусочком, но все же… Я с ним уже свыкся, сроднился, мне в нем тепло и уютно. И пусть мое счастье не самое блестящее, не самое великолепное, но оно очень нужное именно мне. И именно таким: смешным, курносым и с теплыми боками. И пусть оно тихое, временами строгое, с острыми коленками и долей ехидства, зато смеется так, что я оживаю.

Так и встречаю новый год, спрятавшись в ласковом полумраке умиротворенной нежности, вжимая в грудь свое старенькое счастье, которое не променяю ни на какое другое. Но для тех, кому это действительно нужно, я повторю, улыбаясь чему-то своему:

— С новым годом! С новым счастьем!

Мы повторимся. Степью или звоном
двух медяков в кармане у бродяги,
мы повторимся этим лугом сонным,
в котором были два мгновенья рядом.
Пройдут века. Мы снова повторимся
в чертах лица случайного потомка,
и взяв судьбу как будто в побратимы,
вновь отразимся в черноночных окнах.
Да, мы вернемся. Древней звездной пылью,
с холодных высей падающей в травы,
и будет ветер так же изподкрылен,
и будет время так же величаво.
Мы повторимся. Рано или поздно.
Никто,
… показать весь текст …

Будьте здоровы! Нет-нет, не подумайте,
я не ослышался, вы не чихали.
Просто бывает, особенно утром —
хочется света.
Хоть самую малость.
Хочется — к людям.
И каждому встречному:
счастливы будьте, будьте здоровы,
будьте огромными звездами в млечном
и очагом у домашнего крова.
Хочется выйти без куртки на улицу,
малым признанием, малой заботой —
каждому, каждому: смейтесь, целуйтесь,
будьте весенними, будьте субботними,
… показать весь текст …

Доживем жизнь.
Отражаясь с сигаретой в форточках,
в своих брендовых кофточках, словно это хоть что-то дает,
голосуя частникам под дождем на мокрых обочинах,
согласуя с ангелами и с чертями свое житьё.
И шажками мелкими, но с надеждой на что-то большее,
просудьбимся пыльные в просторечьи земных путей.
Знаешь, все мне кажется — мы с тобою травинки божии,
мы травинки, милая. Не жалей о том, не жалей.
Нам бы жизнь дожить, нам бы крохотный век свой выстоять,
дать земле хоть семечко, не сломаться бы под росой.
Мы травинки, милая. Но и мы все же к небу высимся,
и цветами светлыми обращаемся вдруг весной.
Нам бы жизнь дожить. И ты знаешь, не нужно многого.
… показать весь текст …

По нотной грамоте жилья рассыпал ангел до-ми-соль.
Так появились в мире мы — наги как звук, черны как смоль.
Так зародились в нас слова, так зародились в нас стихи,
Так начались от нас следы по клавишам до-ре, фа-си,
Я все смотрю в твои глаза — в них белый лес, в них Бах, в них Лист,
Я все пытаюсь спеть тебя как неумелый вокалист,
И, путаясь в твоих руках, ищу в поэзии ответ:
«А есть ли между нами грань? А есть ли грани там, где свет?»
Смешались ноты, не понять до-ре ли ты, фа-ми ли я,
Но мы — одна симфония,
Семья с одной фамилией.

Дорогая, как там, в твоем «вперед»,
в твоей солнечности и бездождье?
Мне все кажется: тело твое — самолет,
и догнать его невозможно.
У тебя там Дубай, а у нас — дубак,
я замерз, я насквозь здесь вывернут.
Знаешь, жизнь на севере тем груба,
что за каждым шагом есть рытвина.
Но и тем добра, что заставит встать,
что научит, возможно, большему.
Впрочем, знаешь, наверное, я устал
и советы мои непрошены.
А ты там, где каждое слово — «да»,
поезда и года — в эпизодах,
… показать весь текст …

Каждое слово когда-то было сказано тобой впервые —
так младенец
целится
неопытным сознанием в мир,
совершая открытия — торопливые и порывистые,
всего очевидного, изношенного другими до дыр.
И его новейшее кажется тебе привычным,
теми спичками,
которыми ты утром включаешь день.
А младенец счастлив — это сразу видно по личику,
на которое вся галактика отбросила тень
или свет.
Это как смотреть.
И теперь вот вдумайся,
… показать весь текст …

Каждый человек — это, конечно же, открытие.
Ты мое длящееся открытие,
повод для непрерывного удивления,
потому что всегда оказываешься большим, чем я думал,
большим, чем я мог предположить,
большим, чем я смог запомнить за все совместные годы,
и большим, чем написанные мною книги о тебе.
Как только я думаю, что ты — то самое настроение,
неповторимое очаровательное настроение
ночной междугородней трассы,
любимой музыки в динамиках автомобиля
и своего рода молчаливой нирваны поездки,
ты вдруг стан…
… показать весь текст …

Да что там быт в стаканчике на донышке,
когда всех бед — кольнуло у груди,
к такой беде приложишь подорожник —
и кончилось.
И больше не болит.
Нет, брат, ты так живи, как остро чуят сущее,
как умирают за народы на крестах,
ты так живи, как раздираясь сучьями,
бегут сквозь бурелом в своих страстях.
Ты так живи — отчаянно, размашисто,
ты так люби, как любят в 20 лет,
когда уже оставлено монашество,
и женщина вдруг предстает — как свет.
Ты так живи — красиво, дерзко, смело,
… показать весь текст …

В сентябре жизнь кажется созревшей, как спелая груша,
она падает прямо в руки — сладкая и немного пряная.
Дорогая, знаешь, в сентябре нам уже не нужно
быть какими-то пряничными, пляжными или пьяными.
В сентябре остается пряжа, костры и горячий кофе,
остаешься ты — уже не ребенок, но любимая женщина,
остается жизнь — что-то небольшое и пустяковое,
но при этом какое-то безупречно очеловеченное.
К сентябрю заканчиваются все летние дерзкие пробы,
в засыпающей траве стоят два самых простых ч…
… показать весь текст …

Мода диктует брать солнце и вешать на стену,
мода диктует частный закрытый свет,
стричь мысли коротко и похмеляться сеном,
радужно и перспективно плевать на всех,
мода диктует смешные пшеничные шляпки,
а я хожу в джинсах, порванных клыками собак,
а я в коридорах быта горбато шаркаю
и каждую душу пытаюсь спасти за так.
Хотя бы одну — вот эту, с острыми скулами,
с мокрыми перьями, налипшими на лицо,
пока еще проходную, пока еще тусклую,
я кутаю ее в свои руки и рву сухостой.
Я в ней зажигаю свечи — ведь их там тысячи,
я в ней нахожу осмысление или суть,
… показать весь текст …

Я тебя тоже.
Когда ты ходишь по моей квартире
как экзотический настороженный оцелот,
и твое дыхание обретает форму неизвестных мне нот.
Я тебя тоже.
Когда ты гордый эдельвейс,
свысока взирающий на мою равнинную бытность,
олицетворяя собой великое небо, почти забытое.
Я тебя тоже.
Твои современные мысли в стиле хай-тека,
щедро выброшенные на листы,
твои теплые руки и способность быть с собою «на ты».
Я тебя тоже.
Каждым пальцем и каждый чувством — неистово, жадно,
… показать весь текст …

Разве мог бы я тебя обидеть,
Разве мог тебя я не обнять?
Я сосново-колкий только с вида,
А внутри — пшеничные поля.
А внутри, прислушайся, распевный
Шепот моря, спящего в груди.
А еще — весенние капели,
А еще — осенние дожди.
Разве мог бы я твоей великой
Красоты не ощутить во всем,
Если руки пахнут земляникой,
Земляникой, а не топором.
Разве мог бы я свою невесту
Разменять на яркий винегрет
… показать весь текст …

Дыши, родимая, дыши!
Ах, как ты обжигаешь вздохом,
как ты целуешь — до души!
Как превращаешься в злой хохот,
когда уже дрожит канат,
натянутый над самой бездной,
и мы на нем танцуем ад,
танцуем рай,
танцуем нежность!
Дыши, пляши!
Как коротка
такая жизнь, но как раздета!
Во мне рождается строка,
в тебе — взрываются кометы!
… показать весь текст …

Не апрель, а что-то больше для тебя теперь царит,
не апрель — свирель земная, тонкая у божьих губ,
и так дышится, как будто даже сладкий воздух зрим,
и так верится, что сердце замирает на бегу.
светодень, смотри, все дольше: это музыка в душе,
это шалость и апрелесть — прелесть ветра в волосах,
это сказанное: «боже! я сошел с ума… уже»,
и еще внутри такое, что уже не написать
ни рифмованно, ни прозой. Это легкость — взмах рукой,
и нащупаешь все небо — как оно оголено!
Как оно фатой невесты размахнулось широко,
невозможной, непреложной, невесомо-голубой.
Так взлетай и празднуй свадьбу, видишь, гости собрались:
распустившиеся почки, хулиганские ручьи,
… показать весь текст …

Люби доверчивые взгляды,
Цена их очень велика,
Они достойная награда
За все твои слова, дела.
Люби протянутые руки,
Они умеют согревать,
Когда душа кричит от муки,
И снег ложится на кровать.
Люби израненное сердце,
Оно живет на острие,
Но позволяет опереться,
Когда ты падаешь к земле.
Люби случайные улыбки,
Их очень мало в наши дни,
… показать весь текст …

Слов неразумных — великое множество,
столько же пафоса и бравады:
можно быть любящим,
можно быть правым —
и это далеко не одно и то же.
Я бы хотел, чтобы мы улыбались,
даже ступая в общую пропасть,
чтобы, расстегивая мой пояс,
пальцы твои — ликовали.
Я бы хотел, чтобы сердце — ахало,
я бы хотел, чтобы ты без спроса
резала к чертовой матери волосы
и становилась буддистским монахом,
или купила машинку пишущую,
… показать весь текст …

На ее узкие плечи закатом легло небо. Сонно мурлыкнуло, потянулось… И уснуло на этих плечах, пахнущих горьким миндалем. Не буди его. Смотри в ее глаза, в которых отражается начало времен и падение империй, нежность матерей и первобытный огонь. Женщина… Выгнувшаяся взглядом навстречу чему-то невидимому нам, простершаяся тревожным запахом любви на наших руках. Женщина — хрупкий цветок, закаленный в сталь бытием, с такой ранимой душой, но способной зажигать звезды. Я благодарен Богу, небу, кому-то,…
… показать весь текст …

А кто такая женщина, ты знаешь? Маршрут до неба? Облако? Рука? Какой-то отдаленный призрак рая, протянутый, цветущий сквозь года? Она во всем. В великом материнстве. Подумай, мать! — ребенку и звезде. А как звучит она! «лю-би-ма-я». «е-дин-ствен-на-я»… А как душой до солнца явственно воздета. Тобой раздета и распета. И спасибо. Скажи спасибо ей, склонись к ее ногам. Она, конечно, твоя слабость. И, конечно, твоя сила. Скажи спасибо, что она еще твоя. Благодари — сестру, любовницу, подругу, благодари за все — заботу и мечты. И научись всегда протягивать ей руку. И знаешь… Подари сейчас цветы.