В библиотеке человек чувствует себя если не автором, то хотя бы соавтором. Вот почему многое исчезнет, а библиотеки останутся всегда…

Если внимательно перечитать Монтеня, то оказывается, что и он тоже — наш парень…

Я бы очень хотел, чтобы все подружились с книгой, неважно какой…

Писатель, который слишком о своей душе заботится, может, чего доброго, забыть о своих читателях, а какой же он после этого писатель?..

Конечно же, Островскому хорошо было «Лес» писать. А сейчас, разве это лес?..

Представляю себе картину: Лермонтов вызывает Пушкина на соцсоревнование…

Когда читал Пушкина, ловил кайф, а от Лермонтова вообще балдел…

Как-то в апреле сидел Лев Толстой на пеньке и смотрелся в зеркало русской революции…

Лев Толстой и без всяких «измом» всё равно Лев Толстой, а с каким-нибудь крутым «измом», так даже дух захватывает, какой бы он был душка…

Мать Клима Самгина рыдала горькими слезами…

Сначала писал толсто, потом целыми блоками, но признания от критики так и не получил…

Хотел себя тоже назвать сукиным сыном, но понимал, что всё-таки ещё рано…

Поймал гуся: может поможет…

Украл у Пушкина строчку, и тем вошёл в литературу…

Мальчик-с-пальчик, а в литературу пролез! А может потому и пролез, что с пальчик?..

Есть литература, которая всем своим духом, всем своим содержанием как бы создана для неандертальцев. Беда только в том, что она несколько опоздала по времени…

Переводы делал своими словами…

Книги его буквально кишели живыми трупами, но это всё равно не помогало…

Новый язык оказался настолько в кайф, что о старом все как-то сразу позабыли…

Написал роман «В пасти дракона»; все испугались, и никто не купил…

Хорошо, что Гёте один, а то на всех «Фаустов» не напасёшься…

Я, может быть, и не Достоевский, но на тебя, идиота, написать всегда смогу…

Читатели нашего журнала понимают в последнее время далеко не всё, что печатается в других журналах. Поэтому просим эти журналы закрыть…

Купил книжку, чтобы телевизор не качался…

Писатель должен писать, критик — критиковать, а читатель — всё это покупать?..

Если бы Пушкин не написал «Евгения Онегина», это пришлось бы сделать нам с вами…

Детектив был написан настолько заумно, что герой запутался окончательно и в конце концов сам сдался властям…

Писать так, чтобы никому не было понятно, для этого надо быть или гением, или идиотом. Но мы, слава богу, не то, и не другое…

Когда платят — так пишется…