Борьба — не душевный каприз,
Не прихоть пустого влечения:
Плывут по течению — вниз,
А вверх — это против течения.

Из века в век и год от года
смеясь над воплями старателей,
бренчит российская свобода
ключами сменных надзирателей.

Забавы Божьего глумления —
Не боль и тяжесть испытаний,
А жуткий вид осуществления
Иллюзий наших и мечтаний.

Крайне просто природа сама
разбирается в нашей типичности:
чем у личности больше ума,
тем печальней судьба этой личности.

Текучка постепенных перемен
потери возмещает лишь отчасти:
в нас опытность вливается взамен
энергии, зубов, кудрей и страсти.

Везде, где дорожки ковровые,
есть тихие люди живучие —
то ветки сплетают лавровые,
то петлю завяжут при случае

Разуверясь в иллюзии нежной,
мы при первой малейшей
возможности
обзаводимся новой надеждой,
столь же явной в её безнадёжности.

Не сваливай вину свою, старик,
о предках и эпохе спор излишен;
наследственность и век — лишь черновик,
а начисто себя мы сами пишем

Закрыв глаза, прижавши уши,
считая жизнь за подаяние,
мы перерыв, когда не душат,
смакуем как благодеяние.

Поскольку наш век возмутительно краток,
я праздную каждый свой день как удачу,
и смерти достанется жалкий остаток
здоровья, которое сам я растрачу.

Мы в юности шустрили, свиристя,
дурили безоглядно и отпето,
и лишь десятилетия спустя
мы поняли, как мудро было это.

Я слышу завывания кретина,
я вижу, как гуляет сволота,
однако и душа невозмутима,
и к жизни не скудеет теплота.

Какой-нибудь увлёкшись кошкой драной
(обычно с лёгкой пылью в голове),
томился я потом душевной раной
и баб терпеть не мог недели две.

Мы кишмя кишим, суета снует,
злоба в воздухе кипятком бурлит,
а на кладбище — соловей поет,
чистый звук точа вдоль покоя плит.

Душою ощутив, как мир прекрасен,
я думаю с обидой всякий раз:
у Бога столько времени в запасе —
чего ж Он так пожадничал на нас?

Не верю уравнительной молве
об умственной похожести народа:
у всех у нас опилки в голове,
но разная у дерева порода.

По сути, существует очень хрупко

любой, кто беззаботно свиристит,

покоя ненадёжная скорлупка

всё время подозрительно хрустит.

Какая-то нечестная игра
Играется закатом и восходом:
В пространство между завтра и вчера
Бесследно утекают год за годом…

Уставших задыхаться в суете,
отзывчиво готовых к зову тьмы,
нас держат в этой жизни только те,
кому опора в жизни — только мы.

В том Божья прихоть виновата,
хотя заслуга есть и личная,
что если в ком ума палата,
она всегда слегка больничная.