Такие странные времена, что всерьёз заниматься стоит только детьми, ближними и собственным тугим, неподатливым ремеслом, скольких бы мук оно ни стоило.

Жить понеспешней, далеко не загадывая, небольшим чудесам и открытиям радуясь глубже, чем раньше, ни с кем не спорить, никому ничего не доказывать, ни перед кем не оправдываться.
Там будет видно.

Времена больших испытаний подсвечивают детали и мелочи; делаешься как никогда чуток к драгоценности момента.
Когда такое вспоминают многие годы спустя, обычно говорят: «как это мы умудрялись быть так счастливы среди всего этого ада».
А это просто все, что мы так любим, куда более выпукло — на контрасте.

А где я? Я дома, в коме, зиме и яме.
Мурлыкаю в ванной медленно Only you,
Пишу себе планы, тут же на них плюю;
А кожа сидит на креме как на клею
И, если не мазать, сходит с тебя слоями.

А он где? Никто не знает; по веществу ведь
Он ветер; за гранью; без вести; вне игры.
Пусть солнце бесстыдно лижет ему вихры,
Пусть он устает от женщин и от жары, —
Его, по большому счету, не существует.

Ведь, собственно, проходимцы тем и бесценны.
Он снится мне между часом и десятью;
… показать весь текст …

«Тот, кто больше не влюблен, всемогущ», — говаривала Рыжая, и я все никак не освоюсь в этом чувстве преувеличенной, дезориентирующей легкости бытия, такой, будто ослабили гравитацию и сопротивление воздуха, и стоит тебе помахать рукой кому-нибудь, как тебя подбрасывает над землей на полметра; раньше была тяжесть, и она центрировала; ты умел балансировать с нею, как канатоходец; теперь ты немножко шалеешь от дармовой простоты жизни — и своей собственной абсолютной к ней непричастности.

Там, где…
… показать весь текст …