Сначала её раздражали отдельные строки его стихов. Потом слова и буквы, которые он использовал.

И он отомстил ему сильно-сильно,
Такое случается редко-редко,
Месть эта вечная и интимная —
Клятвенно друга не брать в разведку.

Она меня где только ни видала,
Но всё же мы ругались за слова,
Когда я говорил ей: «Ну ты дала»,
Она мне гордо молвила: «Дала!»

Пускай все неприятности идут ко дну,
Пора заканчивать их раздражительный полёт,
Сегодня я настроен на жену, её одну,
А треки неудач размоет толща вод.

Здравствуй, красивая женшина,
А какова ты на вкус?
Не мне ты сегодня обещана,
И не тебе моя грусть.

И по поводу, и без повода —
Нам ведь часто не нужен повод,
Он бродил по ночному городу,
Потому что любил свой город.

За что люблю я интернет, признаюсь, братцы, мы в интернете все моложе лет на двадцать.

Ему жилось невмоготу,
И наливая себе водки,
Завидовал тому коту,
Который рвал её колготки.

следил за техникой полёта
и час и два и больше коль
потом ладошками прихлопнул
ту моль

а взгляд его всё время ввысь
не пьёт не это и не курит
такой педант ну хоть усрись
наверно грамотно ворует

и вот решил я стать писателем
на всякий случай так для понтика
я стал читать себя внимательно
и чаще гладить по животику

Как-то всё больше ему я верю,
Кажется, тоже сказал бы так,
Каждая мысль согрета шинелью.
Ремарк

и жизнь хороша не так как в европе
и хочется лайкнуть кого-то по попе

в Москве ты или в Пизе ли смотри чтоб не украли ничего

А я в Дели
Не думаю о деле

детей своих он обожал заглядывал им в рот
куда прожорливые твари подевался торт

халат в халате карман в кармане кастет
жена ведь на дочку орёт ну, а он жаж эстет

Лежали мы над пропастью во ржи
Я ей читал Джерома Сэлинджера,
Прервавшись, я сказал ей: «Ты не ржи»,
И бабочку смахнул с её колена.

Сердце болит всё чаще и чаще,
Какого хрена, друзья, какого,
На потепленье и на ненастье,
И на тогда, когда просто хреново.

Я давно таким безнадежным не был,
Отвернулись все города,
Вот и грусть моя улетела в небо…
— Нет, это просто звезда.