На войне всё просто. Вот ты, а вон там враги. Территория танцев смерти, свинцовых ливней.
И ладони в красном, а рядом твой друг хрипит, и прощения просит зрачками своими синими.
А вокруг автоматный кашель, фугасный свист, хруст земли на зубах, кровь запёкшаяся под ногтями.
Он затих, лежит и не дышит уже почти. Ты кричишь… и дальше помнишь уже частями.
Вот сержант, на кулак намотавший свои кишки, что б в атаку идти не мешали, путаясь под ногами,
Держит связку гранат, матерится, его штормит… Понимает, что если присядет — уже не встанет.
Вот седой мальчишка, дерущийся будто рысь, словно в нём воплотился неистовый грозный Шива,
Разорвав тельняшку и взглядом царапнув высь, исчезает под танком в багровом цветке разрыва.
Вас всё меньше и меньше, но те, кто ещё стоит, парни — крепче гранита, прочнее каленой стали.
Автомат заклинило, чёрт с ним, хватаешь штык, а сломается штык, станешь грызть и топтать ногами.
Голова как вата, в ушах колокольный звон, ты ползёшь вперёд и не чувствуешь что контужен.
Атеисты тоже крестятся под огнём… В землю падает мясо, к небу взлетают души.