Путь «Патриота»
На Украину сейчас приходится пробираться окольными путями, минуя пограничные пункты, забыв про паспорт и даже про собственную фамилию. Перейдя незримый рубеж, оказываешься вдруг на территории войны — где прилетают, не пойми откуда, мины и снаряды, где смерть косит, не разбирая. Где людям остро необходимы еда, а главное, медикаменты — бинты, обезболивающее, антисептики… Караван гуманитарной помощи из России в Донбасс сопровождал спецкор «Культуры».
Контрабанда в прошлом
«Патриот» кидает на ухабах проселочной дороги, уходящей в сторону от российского пограничного КПП «Изварино». Раздолбанная колея укатана не одной сотней автомобильных шин. Пройди здесь колонна танков — выдержит.
— Это гуманитарный коридор, — поясняет водитель, он же наш проводник через границу. Позывной «Белый» — может, из-за цвета внедорожника, доставляющего в обход украинских нацгвардейских кордонов продовольствие и медикаменты из России для жителей охваченного войной Донбасса. — Сейчас пост ополченцев будет, а дальше уже как повезет — еще неделю назад здесь «укропы» активно работали, но сейчас их взяли в кольцо.
Вообще-то «Белого» зовут Андреем, и раньше он возил разные товары с Украины в Россию и обратно. Бывало, и «контрабасил» по мелочи — в приграничных регионах, чего греха таить, многие этим промышляли. Сейчас другие времена: Андрей везет моторное масло для танков ополченцев — крайне дефицитная вещь. Бесплатно. Когда две недели назад Краснодон обстреливали украинские каратели, он на своем «Патриоте» вывозил оттуда беженцев, еще транспорт организовал, несколько сотен людей переправил в Россию. Не взял ни копейки. Такой вот контрабандист. Рация в машине хрипит: «Белый», спасибо за масло, очень кстати!" Тот лишь рукой махнул — то ли не за что, мол, то ли просто ополченца поприветствовал на блок-посту.
Дорога стала тяжелее. То и дело попадаются воронки от мин и снарядов — «Белый» аккуратно объезжает их и поглядывает в зеркало заднего вида на «Газель»: там то самое драгоценное танковое масло и гуманитарный груз. Пока все спокойно. А еще десять дней назад Андрей на этом проселке вжимал педаль газа в пол до упора — вокруг свистели осколки. Память о них — три дыры в кузове.
Штурмовик Су-25 появился в небе внезапно — вывалился из-за невысокого кургана, сделал крутую «свечку» и опять ушел на бреющем полете.
— Разведчик, — кратко прокомментировал «Белый». — Позиции ополченцев высматривает. Летал тут один намедни — из «зэушки» (зенитная установка ЗУ-23. — «Культура») завалили. Этот смелый какой-то, почти над Краснодоном кружит. Долетается…
В Краснодоне сейчас тихо. Глубокий тыл. Здесь главная перевалочная база для гуманитарной помощи из России.
— Ты, это, Жириновского увидишь в Москве, скажи, что задолбал он своими макаронами и мукой, — иронизирует на прощание «Белый». — Пусть что-то толковое пришлют, хотя бы мясные консервы, ну и форму там, амуницию. Оружия не надо — сами добудем.
Это он шутит — здесь любая помощь кстати. Но наша гуманитарка не от Владимира Вольфовича. Ее собрали ребята из одной патриотической организации под названием «Резерв». Кто такие — особо не поймешь. И в интернете информации немного. Большей частью народ православный, верующий, за стол без молитвы не сядут. Впрочем, без фанатизма. Имен называть не будем — эта поездка для них не первая и не последняя. По ряду причин они везут груз не до Ростова, как многие, а прямо до «конечного потребителя» — так надежнее.
Москва приехала!
Нынешняя гуманитарка — комплекты камуфлированного обмундирования, его здесь называют «комок», медикаменты, в первую очередь необходимые для обработки ран, противошоковые, обезболивающие и антисептические материалы. А также столь необходимые здесь вещи, как радиостанции типа уоки-токи, коллиматоры — оптические прицелы со следящим дальномером для автоматов, оптика для снайперских винтовок, маскхалаты «Леший» и еще куча всякой полезной для боевых действий всячины. Примечание для врагов: зря насторожились. Все перечисленное можно купить в открытом доступе в московских магазинах. Оружия и боеприпасов нет, все-таки помощь гуманитарная, хотя, не будем лукавить, в нынешних условиях предназначенная именно для военного применения. По скромным прикидкам, стоимость доставленного груза потянула миллионов на пять. Может, больше.
— Откуда деньги? — интересуюсь у старшего группы, позывной «Водяной». Вообще-то его зовут Роман, и через несколько месяцев ему исполнится сорок. Колоритный мужик — под два метра ростом, со шкиперской бородой (в его команде почти все — бородачи), добродушный и позитивный. Все слушаются его беспрекословно, разве что подкалывают на счет «командирского храпа», который прервать никто не решается.
— Пожертвования, — отвечает Роман. — Ситуация на Украине многих в России не оставила равнодушными. Здесь же четко просматриваются интересы Штатов, которые в итоге направлены против нашей страны. Если им удастся сломать Донбасс — следующим шагом будут уже российские регионы. Война пришла в дом наших братьев, наших соседей — как не помочь?
Нынешний гуманитарный конвой на Украину у «Резерва» уже третий. Их здесь знают. «О! Москва приехала!» — раздавались радостные возгласы в темных подвальных переходах здания Луганской администрации, где находится штаб ополченцев. Встречали, как старых друзей. На коробки посматривали с интересом — что там на этот раз Россия подкинула?
Мы переводили дух — пришлось менять маршрут движения уже в самом Луганске, который активно обстреливала украинская артиллерия. Били по жилым кварталам — вслепую, куда попадет. В наступающих сумерках разрушения смотрелись особенно зловеще.
Попасть под снаряды не хотелось, и наша небольшая колонна маневрировала по узким пригородным улицам, большей частью полагаясь на интуицию, чем на какой-то логически обоснованный расчет. Проскочили. Хоть бывал в свое время и в Афгане, и в Южной Осетии, все равно наволновался. Но вскоре это чувство прошло — на войне ко всему привыкаешь быстро.
«Батя» и «Шрайбикус»
Пока «резервисты» сдавали груз и занимались другими своими делами, я успел познакомиться с некоторыми ополченцами. Здесь у каждого свой позывной. Фамилии и имена практически не используются. В целях безопасности перехватывается не только радиоэфир, но и обычные звонки с мобильного телефона. «Батарейки и симки из телефонов вытащите и заверните в фольгу, — жестко проинструктировал „Батя“, командир десантно-штурмового батальона. — Вчера меня дважды из минометов накрывали, как только выходил на связь. Уазик — в решето, а у меня только контузия».
«Комбат-батяня, батяня-комбат», — поет Николай Расторгуев. А этот «Батя» — реальный персонаж. По-другому его и не назовешь — седой как лунь, кряжистый, матерый.
— Я обычный селянин, — усмехается «Батя» в ответ на мое предположение, что он кадровый военный. — В армии — да, служил, был сержантом, а сейчас вот батальоном командую. Есть в подчинении и бывшие офицеры, но у нас здесь совсем другая война, оперативно-тактические навыки пока не особо требуются, партизаним потихоньку.
Это «партизаним» позволило защитить Луганск. Более того, заблокировать все части украинской армии, которые изначально сами планировали взять город в кольцо и уничтожить там всех без разбора. У силовиков четкий стереотип: если ты все еще в Новороссии — значит сепаратист. Будешь убит, даже если тебе пара месяцев от роду.
Гуманитарке «Батя» несказанно обрадовался. Подарки из Москвы разглядывал и примерял один час сорок три минуты — я засек время. Была в его действиях какая-то крестьянская хватка — добро ведь привезли. Прикидывал, что отдаст разведчикам, что снайперам. Себя тоже не забыл — на следующий день на его «калаше» уже красовался коллиматор: «Парни, вещь ценнейшая, я ж теперь круче любого Рэмбо!»
«Батя» с утра пораньше успел объехать, обойти и обползти все позиции своего батальона и раздать необходимое снаряжение. На обратном пути его опять обстреляли.
Позывной достался и корреспонденту «Культуры». Случайно. Ночью, пардон, в туалете, кто-то осветил фонариком:
— Кто такой? Позывной?
Ничего лучшего не пришло в голову, как брякнуть: «Шрайбикус».
— Немец, что ли? — изумился, как выяснилось, сотрудник спецотдела (что-то типа особиста, контрразведчика).
— Нет, журналист. А Шрайбикус — это герой учебников немецкого языка советских времен. Он по профессии был фоторепортером, все время путешествовал и попадал в разные ситуации, — пришлось объясниться.
— Да, ну ты точно попал, — усмехнулся особист. — С кем работаешь?
На тот момент у меня была лишь одна версия — замкомандира батальона «Витязь» с позывным «Сталкер». Это слово оказалось магическим, и бдительный особист позволил мне завершить то, за чем застал.
На деревню к дедушке
А «Сталкер» здесь реально крут. Он отвечает за боевую подготовку, распределяет трофейную технику, оружие и боеприпасы. Мужик нарасхват и, похоже, способен решить любую проблему. Так уж сложилось, что ребятам, с кем я ехал, надо было задержаться в Новороссии — пришлось мне возвращаться самостоятельно. «Сталкер» помог добраться до Ростова.
Вообще-то зовут его Иваном, он закончил Рязанское десантное училище, дорос до замкомбата и ушел из армии — при министре Сердюкове офицеры увольнялись пачками. В Ростове, откуда родом жена, Ивану не нашлось иной работы, как охранником в ночном клубе. Когда началась война в Новороссии, стал «Сталкером» — командирский опыт пригодился.
— Если Псаки в Вашингтоне говорит о беженцах, что сотни тысяч украинцев просто поехали проведать своих бабушек в России, то почему паре тысяч россиян не проведать на Украине своих дедушек? — смеется Иван, мы обсуждаем тему российских добровольцев. — У меня здесь много родственников.
«Проведывать» большей частью приехали из приграничной Ростовской области, но немало и из других российских городов. «Старый», например, из Питера, командир противотанковой группы. За ее уничтожение украинская армия постоянно повышает гонорар — сейчас это уже 120 тысяч евро. За последние две недели они подбили четыре танка. Из ПТУРа «Старый» бьет без промаха, еще с Афгана.
Под утро, выпив кофе со сгущенкой, бойцы отправились на позиции.
— «Батя», а далеко до передовой? — спрашиваю комбата.
— Да здесь везде передовая, но если до настоящей войны, то два километра, — прикинул тот.
Напросился съездить.
— Вон они, укропские позиции, — показал в сторону моста на дороге в направлении Горловки командир опорного пункта с позывным «Бес». — О! Нас, похоже, заметили, сейчас учудят.
И точно, шрапнельные снаряды не заставили себя ждать — в небе гулко жахнуло и повисло несколько дымовых облачков.
— Недолет, — констатировал «Бес». — Мало каши ели. Вообще-то, у них напряженка в последнее время с боеприпасами — экономят. Вот «Градами» сильно бьют, но почему-то не по позициям, а по городу.
Действительно, редкая минута обходится в Луганске без взрыва. И куда упадет следующая болванка, сказать невозможно. Так мы и уехали из пахнущего тротилом и порохом города — в ожидании близкого разрыва снаряда за спиной. Но — повезло.
А парни из «Резерва» сюда еще вернутся — помочь своей гуманитаркой тем, кто приехал в Донбасс «проведать дедушку».